Боря поднялся, подобрал «Трех мушкетеров» и смущенно улыбнулся Вадиму:
— Вот, чуть книжка библиотечная не разорвалась.
— Какая книжка? — поинтересовался Вадим.
— «Три мушкетера». Читал?
— Конечно, — небрежно ответил Вадим, — у меня своя собственная есть. У меня дома целая библиотека. И Жюль Верн, и Дюма. А ты «Граф Монте-Кристо» читал?
— Нет.
— А «Нат Пинкертон — король сыщиков» читал?
— Нет. Интересная, да?
— Еще бы! У меня целых восемьдесят книжечек есть. Восемьдесят выпусков. Их еще до Великой Октябрьской социалистической революции по двенадцать копеек за штуку продавали. А теперь днем с огнем не найдешь. Хочешь, дам почитать?
— Конечно, дай!
— Я всем знакомым даю читать. Только даром не даю. Пять книжек получил — давай гривенник.
Боря смутился:
— А у меня денег нет.
— Разве тебе мать на завтрак денег не дает? — удивился Вадим.
— Нет. Она нам с Зиной, сестрой, так что-нибудь заворачивает. Хлеб с маслом или с колбасой… Пирог.
— Как хочешь, — равнодушно сказал Вадим. — Без денег я не даю.
Боря порылся в портфеле и нашел пять копеек.
— Ладно, — согласился Вадим. — Пятак за тобой останется. Идем ко мне. Я на тебя карточку заведу, как в настоящей библиотеке. Только ты смотри, у нас дома не проболтайся, зачем пришел. Ты лучше скажи, что тебя ко мне как отстающего прикрепили и что ты ко мне заниматься пришел. А то мама посторонним давать книги не разрешает.
В квартире у Киселевых Борю поразила тишина. Боря привык к вечному беспокойному шуму у себя в доме. То к сестре приходили подруги — шумели, то к нему ребята из шестого «Б» — тоже шумели. А здесь, в этой хорошо обставленной и очень большой квартире, было так тихо, что у Бори от этой тишины даже стало постукивать в ушах.
— Подожди здесь, — сказал Вадим. — Чтобы не догадались, что ты за книгами пришел.
Боря остался один в большой светлой комнате с круглым столом посередине. Комната была залита ярким дневным светом, но почему-то над столом под красным абажуром горела электрическая лампочка.
Скрипнув, открылась маленькая узенькая дверь, которую Боря раньше не заметил, и в комнату, бесшумно ступая ногами, обутыми в мягкие тряпичные шлепанцы, пошла высокая старуха с остриженными по-мальчишечьи седыми волосами. Она шла маленькими шажками, как-то странно глядя впереди себя неподвижным взглядом, опираясь одной рукой на палочку, а другой ощупывая попадавшиеся ей на пути предметы, — словно играла в жмурки.
Старуха шла прямо на Борю. У Бори по спине пробежал холодок. Он быстро отскочил в сторону. Старуха повернулась к нему, и лицо ее мгновенно прояснилось.
— Вадик, — сказала она, — ты уже пришел? Вадик, — ее голос стал жалобно-просящим. — Вадик, ты бы вдел ниточку в иголку. На тумбочке, в коробке. Только не перепутай — черную.
Боря беспомощно оглянулся на дверь, за которой скрылся Вадим. А старуха смотрела прямо на него странным пустым взглядом и говорила:
— Я ж третий день, тебя, Вадик, прошу…
«Слепая!» — чуть не вскрикнул Боря.
Он молча достал из коробки на тумбочке иглу, нитки, вдел черную нитку в игольное ушко и вложил иглу в руку старухи. Она прислонила палочку к столу, опустилась на диван, нащупала рукой Борины плечи, потом голову и ласково погладила его по волосам.
— Спасибо, Вадик.
В комнату торопливо вошла молодая высокая женщина в ярком голубом халате. Боря знал ее хорошо: она часто приходила в школу. Это была Елена Владимировна, мать Вадима. Она сразу нарушила тишину, стоявшую в комнате: передвинула стул, щелкнула выключателем, погасив лампочку над столом, и громким сердитым голосом сказала, обращаясь к старухе:
— Сколько раз вас предупреждали, Серафима Петровна! Не трогайте выключатель!
Тут она увидела Борю и в изумлении подняла брови:
— Тебе чего? Ты откуда?
— Я к Вадиму, — смущенно ответил Боря, поднимаясь со стула.
Серафима Петровна удивленно повернулась в его сторону, но, наверно, ничего не увидала поблекшими слезящимися глазами и снова отвернулась.
— Отстающий? — спросила Елена Владимировна, оглядывая Борю с ног до головы. — Удивляюсь учителям! Ребенку ни пообедать, ни отдохнуть спокойно не дадут. Что он, репетитор, что ли? Репетитору-то хоть деньги платят.
Боря не знал, куда деваться от смущения, и уже хотел было сказать, что пришел за книгами, но в комнату вбежал Вадим и потащил Борю к двери.