К церкви по утрам тоже протаптывались дороги. Их было тоже три. И вели они из тех же самых краев — со стороны Соколовой горы, из Затона и от трамвайной остановки.
Но они были такие узенькие и незаметные, что Светлана никогда не обращала на них внимания. И никогда не придавала значения тому, что по одной из этих дорог-тропинок ходит в церковь тетя Мария, двоюродная сестра матери. Ведь, если уж строго разобраться, тетя Мария не такая уж и молодая. А старушки часто ходят в церковь.
Отец не любил тетю Марию. Светлана это хорошо помнит. Но отца давно нет…
Дверь Светлане открыли не сразу, пришлось долго стучать.
Наконец, из коридора звонкий голос крикнул:
— Валяй! Топай!
Дверь распахнулась. Светлана заглянула в коридор.
Незнакомая девушка лет шестнадцати мыла в коридоре полы.
— Чего тебе? — спросила она Светлану, подняв к ней лицо с курносым носиком-пипочкой.
— Я к Марии Васильевне.
— Ее дома нет.
— А вы кто?
— Да ты проходи.
Девушка распахнула перед Светланой дверь в прихожую.
— Топай! Только ноги вытирай на всех инстанциях!
Светлана послушно вытерла ноги «на всех инстанциях» — сначала на крыльце, потом в коридоре, потом на пороге прихожей.
— Я ихняя домработница, — объяснила Светлане девушка, — Ленка. Меня маманька сюда устроила. По знакомству. Место, говорит, выгодное. Она у меня в церкви свечками торгует. Для Николая Угодника. Возле церкви, знаешь, как кормиться можно!
— Не знаю, — холодно ответила ей Светлана. — Я к вам только на минутку. Вот цветы оставить.
Ленка взяла букет, развернула бумагу, понюхала цветы.
— Красота! От верующего, небось, какого-нибудь?
— Почему от верующего? Совсем не от верующего! Это моя мама прислала. Она сестра Марии Васильевны, а не верующая…
— А-а! — удивленно протянула Ленка. — Значит, это ты и есть Светик-семицветик, да? Ладно. Я сейчас твои цветы в воду поставлю.
Она протопала босыми ногами в кухню.
— И не стыдно вам вот так… кормиться возле церкви? — презрительно спросила Светлана.
Ленка из кухни ответила:
— Так это же маманька у меня возле церкви кормится. А я-то что? Я работаю. Вот видишь, полы везде помыла. А сейчас на базар побегу.
— Неужели вы никакой другой работы, получше, найти не могли?
— А я отсюда скоро уйду, — ответила Ленка. — Махну куда-нибудь. На стройку, что ли. Уйду искажу: «Черт с вами со всеми!»
Она громко рассмеялась и, вернувшись в прихожую, добавила:
— Люблю вот так ругаться — чертей поминать. Наша Мария Васильевна непременно скажет: «Не говори так — черт с ними, говори — бог с ними».
— Да?..
— А я уйду обязательно. Вот до осени потерплю как-нибудь, а там уйду. Работать пойду. А может, и учиться. А то маманька мне с первого класса твердила: «В школу не ходи, учителей не слушай, они антихристы, в кино не ходи, там черти прыгают…» В общем, зарабатывай себе царство небесное! Осенью уйду. Вот только паспорт получу. Мне осенью шестнадцать лет исполнится. Сама себе хозяйка.
— Осенью? А мне шестнадцать лет исполнится раньше! В этом месяце, — похвасталась Светлана.
— Знаю, — сказала Ленка и посмотрела на Светлану уже почему-то не очень дружелюбно. — Подарок они тебе готовят. Все совещаются, что купить… А твою маманьку я хорошо знаю.
Вернувшись домой, Светлана отрезала себе кусок пирога и вышла в сад. Сад большой. Летом и весной здесь цветут цветы — тюльпаны, флоксы, цинии, даже розы. Мать продает их. Большой букет — два рубля, поменьше — рубль пятьдесят.
В дальнем углу, возле самого забора, каждое лето поспевал паслен. Его никогда никто не собирал, и маленькие круглые ягоды, перезрев, осыпались на землю.
Однажды, очень давно, соседка Клаша, ровесница Светланы, перебралась через забор в сад и нарвала ягод — все равно пропадают.
Ее поймала Светланина мать и долго ласково разъясняла, что воровать нехорошо. Толстенькая светловолосая Клаша стояла, опустив голову, смотрела на зажатую в руке коробочку из-под сапожного крема, где лежали маленькие черные ягоды, и тихонько всхлипывала.
Мать погладила ее по голове, взяла за руку и вывела на улицу за ворота.
Клаша, не выпуская из рук коробочку с ягодами, всхлипывая, пошла к своей калитке. Светлана догнала ее и сказала:
— Не плачь. У меня мама хорошая.
Клаша посмотрела на Светлану и одну за другой высыпала все ягоды из коробочки на дорогу, в пыль: «на, ешь».
— Ты дура! — крикнула Светлана.
Клаша в ответ показала ей маленький крепкий кулачок.