Когда осталось десять дней, Никки в очередной раз потребовала от Джерри:
— Ты добился своего, я веду себя как последняя послушная девочка. Ты подарил мне пять лет жизни и теперь сними эту ужасную штуку со своей руки!
Джерри медленно и отрицательно покачал головой.
— Я — учёный и привык следовать логике, но здесь не тот случай. Мы так долго шли по жизни вдвоём, что я просто не могу разорвать между нами эту последнюю связь. Как-то пришёл ко мне один доктор и объяснил происхождение моей мир-без-Никки-фобии. И предложил лечение — гипноз и целую фармакопею. Я его прогнал. Эта фобия — часть меня. Если я проснусь здоровым от неё… то это буду уже не я.
— Не делай этого!
— Я прожил счастливую жизнь. Дай мне завершить её так, как я хочу.
— Это неразумно!
— Мы всю жизнь живем под игом разума. Я имею право на безрассудство. Мы слишком тесно жили, чтобы порознь умирать.
Джерри посмотрел на браслет.
— Невозможно представить, как я снимаю эту штуку и говорю тебе: теперь тони одна, дорогая, а я всплываю… Я не собираюсь присутствовать на твоих похоронах! Посмотреть на любимую женщину, лежащую в гробу, а потом поужинать, поспать, почистить зубы… Через недельку желательно начать улыбаться, потому что окружающие не одобряют тоскливых рож. Через годик — или даже полгодика — завести молоденькую подружку. Время лечит… всё проходит…
Враньё! Этот будущий Джерри, у которого, возможно, всё пройдёт, мне омерзителен! Я не хочу быть им и не буду. Не уговаривай меня больше — у меня есть право распоряжаться своей жизнью. Многие религии это запрещают, но я атеист.
— А дети? Ты им нужен!
— Ты всё время забываешь про ту молодую парочку, которая спит в инкубаторах. Мы были вынуждены согласиться на них, и это развязывает мне руки. Для всех других — и для наших детей — мы останемся живы, только помолодеем. Наша жизнь — для всех, а наша смерть — только для нас двоих. Молодой Джерри позаботится обо всём, что я не успел сделать. А я… останусь с тобой до конца.
Ведь только мы с тобой отчётливо понимаем, что эта парочка не мы — они будут лишь очень похожими на нас. У Никки-2 нет сломанного позвоночника и шрамов на руках, а у Джерри-2 бровь не будет рассечена в легендарной схватке с госпитальным охранником. Они оба должны быть способны к бессмертию и будут жить, наверное, вечно, но они — это не мы… Я не уверен, что Никки-2 будет столь же гениальна и мила, а Джерри-2 — так же влюблён в неё. Новый Джерри будет иметь воспоминания о наших безумствах юности, но может и не понять их, а лишь пожать плечами.
Да, существование двух клонов в соседней комнате меняло многое. Джерри и Никки решили, что никаких торжественных погребений не будет. Не нужно причинять детям лишнюю боль. Никки и Джерри просто уйдут в свою спальню, а через несколько часов выйдут из двери другой комнаты уже молодыми. Так психологически будет легче для их близких. Люди будут думать, что они обманули смерть. Но смерть обмануть трудно — уж очень у неё большой опыт.
Настал последний день, последний вечер. На табло диагноста светилось «23».
Уже не дни, а часы.
В Королевской башне был устроен последний приём. Только близкие друзья и дети.
Гостиная была украшена жёлтыми розами «Тулуз Лотрек» и гортензиями. С одной стороны за столом сидели Майкл с Элизой, с другой — Сюзанна, чей брак с императором Арнольдом положил конец давней вражде Северных и Южных. Трое сыновей Сюзанны и Арнольда подавали большие надежды. Даже если эти парни не станут учёными, то уж с управлением парочкой империй справятся наверняка.
Президент ООН Дзинтара была неразговорчива и пасмурна, сидя рядом с нервно оживлённым Фебом.
Хао, выбранный недавно главой мировой Академии наук, тоже молчал, глядя на Никки и Джерри. Хао до сих пор не женился и, видимо, так и останется холостяком.
За столом говорили не о завтрашней смерти, а о будущем — о делах на той неделе и в следующем месяце, будто героям дня предстояла всего лишь операция по омоложению.
Джерри подумал: «Хорошо, когда наши дела не заканчиваются, когда заканчиваемся мы…»
После ужина Никки сказала своим дорогим гостям:
— Благодарю вас, друзья, за всё. Я выросла в пронзительном космическом одиночестве и тем больше ценю вашу любовь. Вы сделали меня счастливой! Я вернусь завтра гораздо более бодрой и продолжу наши дела и нашу дружбу. Но сегодня я прощаюсь с вами. И с тобой, Робби. Надеюсь, у тебя появилось достаточно новых друзей, чтобы не скучать по мне.