Выбрать главу

Но другой фотографии всё равно нет. Поэтому сгодится и эта.

Фокина вздохнула, расчесала волосы и со словами: «Пятница-пятни́ца, кто любит — пусть приснится» — положила расчёску и фотографию под подушку.

Она долго ворочалась, прикидывая, кого больше всех хочет увидеть во сне, и наконец угомонилась.

Сначала ничего не снилось. Потом стали появляться картинки. Вот она для кого-то наряжается, нацепляет бантики, заколки, бусы. Вот с кем-то мило беседует. И этот КТО-ТО вот-вот предстанет перед ней.

Надежды не обманули романтичную Фокину.

В её сон вдруг ворвалась кривляющаяся рожа Лагутина, и он нагло признался: «Это я тебе записку написал! Ради смеха!» — и громко захохотал.

Затем Лагутин разбежался и что есть силы толкнул обалдевшую Фокину.

«Это я тебя люблю!!!» — издеваясь, выкрикнул он.

Фокина недолго приходила в себя.

«Ах так! Ну держись!» — И решительно выхватила из одного кармана рогатку, а из другого спелый гранат. Снайперски прицелилась и выпустила снаряд в неприятеля.

Фрукт угодил точно в центр лагутинского лба. Мальчишка ойкнул и схватился руками за ушибленное место. Потом обречённо опустил руки, и Фокина увидела на его лбу огромную шишку.

Бдительный будильник вовремя выдернул Фокину из бурного сна.

Хмурая, подходила она к школе. На пороге её нетерпеливо поджидала Верочка.

— Ну кто? Кто в тебя влюбился? — трепетно поинтересовалась она.

Но Фокина Верочку не видела и не слышала.

Прямо на неё надвигался маленький Лагутин. На лбу его сигнальным маяком мерцала фиолетовая шишка.

Лагутин повертел пальцем возле виска и обиженно спросил:

— Фокина, ты что, шуток не понимаешь, что ли?

Надпись

Лагутин неторопливо подходил к пятиэтажному дому. В одной руке, как пику, он держал щётку для мытья окон, в другой — мерно покачивалось ведро, на две трети заполненное водой.

В этом доме на первом этаже жила его одноклассница Фокина.

Войдя в подъезд, Лагутин остановился и по-хозяйски оглядел окрашенную масляной краской стену. По зелёному фону в разные стороны разбегались сделанные мелом рисунки, очень схожие с наскальной живописью дикарей, и более современные надписи типа: «Димон — козёл», «Маша + Саша = дружба», «Не влезай — убьёт!» и прочие.

Какое-то время Лагутин с интересом изучал их, затем вздохнул и, окунув щётку в воду, стал отмывать стену.

Из квартиры за зелёной стеной выглянула старушка.

— Чего это ты творишь, хулиган? — упёрла она руки в бока. — Я сейчас милицию вызову! Мало вам мела, так вы теперь ещё и швабрами орудуете!

Лагутин молча окунул щётку в ведро и, глядя перед собой, продолжил облагораживать стену.

Старушка пригляделась и ахнула:

— Ах ты, милый! Ах, касатик! Вот молодец! — Но тут же спохватилась, заподозрив неладное: — А с чего это ты вдруг такой хороший? Небось сам стену исписал, а теперь совесть замучила — вот и драишь!

— У-у! — помотал головой Лагутин.

— А что же тогда? Неужели за деньги? Подрабатываешь, да? На карманные расходы?…

— У-у! — отрицательно промычал Лагутин.

— Неужели сам?

Не отвлекаясь на старушку, Лагутин всё так же усердно тёр стену.

— Молодец! Да ты у нас просто тимуровец! — распрямилась от гордости за мальчишку старушка. — Прям такой же, как моя внучка Наташка!

Швабра на секунду замерла в руках Лагутина, а затем заскользила с удвоенной скоростью. Наташкой звали Фокину.

— И скромный какой! Ну, ладно, ладно, не буду мешать! А ты, если чего надо — ну там чистой воды набрать, швабру сполоснуть, — не стесняйся, звони прямо ко мне! — И она скрылась за дверью.

Когда стена была полностью отмыта, Лагутин отошёл в сторону. Сначала он склонил голову на одну сторону, затем на другую, полюбовался делом рук своих и тихо пробормотал под нос:

— Ну, скромный… Ну, тимуровец… Ну, молодец… — и достал из кармана баллончик с краской.

Как же широко размахнулась его молодецкая рука!

И вот…

ФОКИНА — ДУРА! —

гордо, во всю свою зелёную длину, похвасталась надписью подъездная стена.

Фамилия

Известно — каждая девчонка с пелёнок мечтает о женихе.

С самого утра у Фокиной было лирическое настроение. Сидя за партой и уставившись в окно, она щурилась на тёплое весеннее солнышко и размышляла: какая фамилия у неё будет после замужества.