— Простите, — повинился Мартин. — Мои предки — те еще мастодонты.
— Они же угощают нас чаем, — успокоил его Вернон и принялся разливать.
Фрэнки и Дженни по-прежнему были настроены весьма решительно. Фрэнки объявила, что они вовсе не лапочки, а Дженни добавила, что они не желают никакого чаю.
Вернон вздохнул.
— Ну, не хотите — не надо, — сказал он. — По мне так вы и действительно совсем не лапочки.
Поскольку это Фрэнки и Дженни вовсе не утешило, Джесс попыталась взять дело в свои руки. Она решила как следует объяснить все, что касает ся Сайласа и зуба, того, что сказала Бидди о наследстве, и того, что, судя по всему, наделал Громила. Ниче го более разумного ей в голову не пришло. К ее ра дости, это помогло. Еще на середине рассказа Фрэнки рассеянно протянула руку и взяла бутерброд. Вер нон подмигнул Фрэнку и подсунул обеим сестрам по чашке чаю. Когда Джесс рассказывала про девять портных, Дженни взяла чашку и осушила ее, не сводя с Джесс глаз. Потом она передала чашку Вернону, чтобы он налил еще. Мартину было так смешно, что он едва не подавился чаем. Когда Джесс закончила, Фрэнки уже тоже прихлебывала из своей чашки.
— Вот и получается, — заключила Джесс, — что вылечить Дженни и Сайласа мы можем, только если разыщем ожерелье. А поэтому, пожалуйста, расскажите нам о нем поподробнее.
Дженни поглядела на полную чашку так, словно понятия не имела, что это такое. Потом она с упреком посмотрела на Вернона, а Вернон старался не расхохотаться.
— Бидди ужасная, — произнесла Дженни. — А Сайлас хороший. Он мне помогает по арифме тике.
— Они в одном классе, — внесла ясность Фрэнки.
— Ну, тогда у вас на пару куча ошибок, — сказал Вернон.
— Да, — ответила Дженни, — но, если бы он мне не помогал, я бы ни одного примера не решила. Только мы уже все рассказали про наследство и больше ничего не знаем.
— А вот и знаете, — хором сказали Мартин и Фрэнк.
— Просто вы еще маленькие, — продолжал Вернон. — Вы что-то рассказали и думаете, что остальное мы и так знаем — как Сайлас. — Фрэнки задрала подбородок. Вернон поспешно добавил: — Сейчас покажем. Мы будем вас спрашивать, и вы сами увидите. Когда вы последний раз видели ожерелье?
— У мамы на туалетном столике, — ответила Дженни.
— Она часто разрешала нам посидеть на пуфике и показывала нам всякие штуки, — добавила Фрэнки. — Дженни она показывала ее ожерелье, а мне — мое. Мое бриллиантовое.
— Было еще много всяких штук, — подхватила Дженни. — Они все куда-то делись.
— Ну вот, видите? — сказал Вернон. — Вы нам раньше этого не рассказывали. А где стоял тот туалетный столик?
— В большой комнате наверху, которая выходит окнами на главную лужайку, — ответила Фрэнки.
— Ты хочешь сказать, в этом доме? — уточнил Мартин.
Обе девочки кивнули.
— Мы же вам говорили, что мы тут жили, — проговорила Фрэнки. — Это на самом деле наш дом.
— А когда все исчезло? — спросила Джесс.
Фрэнки и Дженни переглянулись.
— После того как мама куда-то делась, — сказала Дженни. — А мама куда-то делась, еще когда мы жили здесь, перед тем, как деньги куда-то делись.
— То есть она умерла? — спросил Вернон — с точки зрения Джесс, довольно-таки бестактно.
Обе сестры возмущенно замотали головами:
— Нет. Она просто куда-то делась. Мы же говорили.
Джесс скорчила Вернону выразительную гримасу.
— Да это им наверняка просто так говорили, чтобы не расстраивать, — отмахнулся Вернон. — А когда исчезли ожерелья и прочие… штуки?
— Когда мы переехали на Мельницу, — отозвалась Дженни. — Мы слышали, как про это говорила тетя.
— Их точно не продали? — осведомился Фрэнк.
— Нет, не продали, — снова замотала головой Фрэнки. — Они были ужасно драгоценные. Но это все Бидди, мы точно знаем, потому что слышали, как тетя говорила, что это случилось после того, как к нам заходила Бидди. Даже полицию вызывали.
— Так это было в вашем доме! — воскликнул Фрэнк. — Слушайте, если бы вы с самого начала все нам толком рассказали, мы бы не потратили тут столько времени! Вы дома-то искали?
— Да нет, — ответила Дженни. — Мы думали, они тут.