Теперь, когда речь мужчины зазвучала увереннее, оказалось, что у него приятный глубокий голос и легкий иностранный акцент. Шведский? Энн не могла определить точно. Но у этого человека и вправду был повод для замешательства. Наверное, нет ничего плохого в том, чтобы поделиться с ним тем немногим, что знала она сама.
— А о чем именно вы хотите спросить? — осторожно уточнила она.
Мужчина снова прочистил горло.
— Можете вы мне сказать, где мы находимся? Что это за место? — Он махнул рукой в сторону леса, простиравшегося вдаль.
— Вообще-то, — начала Энн, — это должен быть лес сразу за фермой Гексвуд, но он… по-видимому, стал больше. — Поскольку эти сведения не рассеяли его замешательства, она добавила: — Но не спрашивайте меня, почему он теперь больше. Я сама не понимаю.
Человек щелкнул языком и пристально посмотрел на нее:
— Как раз это мне понятно. Я чувствовал, что имею дело с полем. Некая сила рядом со мной создает паратипические расширения…
— Что-что вы чувствовали? — не поняла Энн.
— Наверное, — задумчиво произнес мужчина, — понятнее будет так: кто-то наложил заклятие.
— Ничего подобного! — возмущенно возразила Энн.
Может, она и выглядела нелепо и непристойно, повиснув на этом дереве, но это вовсе не значит, что она идиотка!
— Я уже вышла из того возраста, когда верят в такие глупости.
— Прошу прощения, — сказал человек. — Тогда, возможно, лучшим определением будет следующее: большая полусфера, заряженная особого рода силой, способной изменять реальность. Так вам понятнее?
— Допустим, — кивнула Энн.
— Хорошо, — сказал он. — А теперь, пожалуйста, объясните мне, где находится ферма Гексвуд и что это такое.
— Это старая ферма в нашем поселке, — ответила Энн.
Лицо незнакомца снова приобрело растерянное выражение. Нахмурив сросшуюся бровь, мужчина оперся на посох и огляделся по сторонам. Наверное, он слаб и еле стоит на ногах, подумала девочка. Ничего удивительного.
— Это больше не ферма, просто дом, — пояснила Энн. — Около сорока миль от Лондона.
Человек беспомощно покачал головой.
— В Англии, в Европе, на Земле, в Солнечной системе, во Вселенной. Вы должны это знать! — раздраженно воскликнула Энн. — Вы приехали сюда на машине утром. Я видела вас — вы заходили на ферму с двумя другими людьми!
— О нет, — возразил человек слабым, усталым голосом. — Вы ошибаетесь. На несколько веков я был погружен в стасс-сон за то, что нарушил запрет Правителей.
Он повернулся и жутковатым длинным пальцем указал на ящик, наполовину закопанный в землю:
— Вот в это вам придется поверить. Когда я выбрался отсюда, вы стояли на том месте, где стою теперь я. Я вас видел.
Отрицать это было трудно, но Энн не сомневалась в известных ей фактах, поэтому, свесившись с дерева, настаивала на своем:
— Я знаю… то есть, я вас видела… но видела вас еще раньше, сегодня утром, когда вы шли по дороге в современной одежде. Клянусь, это были вы! Я запомнила вашу походку.
Мужчина уверенно покачал головой:
— Нет, вы видели не меня. Вероятно, это мой потомок. Я позаботился о том, чтобы у меня было много потомков. Это… очень хороший способ… преодолеть несправедливый запрет.
Он положил руку на лоб. Энн видела, что ее собеседнику явно нездоровится. Посох шатался у него под рукой.
— Смотрите, — доброжелательно начала она, — если эта… сфера силы может изменить реальность, разве не могла она изменить вас так же, как изменила лес?
— Нет, — ответил мужчина. — Существуют вещи, которые нельзя изменить. Меня зовут Мордион. Я из далекого мира и был послан сюда в наказание.
С помощью посоха человек добрался до насыпи, уселся и закрыл лицо дрожащей рукой.
Глядя на него, Энн думала, какой слабой была еще вчера. Сейчас она разрывалась между сочувствием к Мордиону и острой тревогой за саму себя. Возможно, он не в своем уме. Энн ощущала немоту и покалывание в мышцах — так бывает, когда ноги долго болтаются в воздухе.
— Почему бы вам, — сказала Энн, вспомнив, как в один присест умяла здоровенную сковородку с едой, — не заставить эту силу изменить реальность и прислать вам чего-нибудь поесть? Вы ведь, наверное, очень голодны. Если я говорю правду, вы ничего не ели с самого рассвета. Если вы говорите правду, то в любом случае должны умирать с голоду!
Мордион убрал ладонь со своего похожего на череп лица.
— Какое здравое предложение! — Он поднял посох, затем помедлил и взглянул на Энн. — Может, и вы хотите поесть?