— Даже тот, что внутри этого… как его там… поля? — уточнила Энн.
Мордион задумался.
— Нет, — заявил он наконец. — Нет. Я почти уверен, что нет. Видимо, это одна из причин, почему мне пришло в голову попробовать нарушить их запрет еще раз.
— А эти Правители, они очень ужасны? — поинтересовалась девочка, наблюдая за собеседником.
— Ужасны? — переспросил Мордион.
На его лице мелькнула гримаса ненависти и страха.
— Это еще мягко сказано. Но да — очень ужасны.
— И в чем заключается наказание, которому они вас подвергли?
— Ссылка. И я не могу пойти против воли Правителей. Ни под каким видом.
Мордион глянул на девочку из-под кустистой брови, и в нем почувствовалась какая-то мрачная нездешность. Энн вздрогнула, когда он проговорил:
— Видите ли, по крови я тоже Правитель. Я мог бы их победить, будь я свободен. Я почти это сделал — и даже дважды, давным-давно. Вот почему они поместили меня в стасс-сон.
«Чушь какая-то, — подумала Энн. — Надо как-то заболтать его и удирать отсюда».
— И как же вы хотите, чтобы я вам помогла? — спросила она.
— Дайте мне разрешение использовать вашу кровь, — ответил Мордион.
— Что? — Девочка отшатнулась и плотнее прижалась к стволу. Мужчина указывал на то место, где она упала. Там, внизу, пятна ее крови не подсохли, оставшись ярко-красными и влажными — не то что на голени. К тому же крови было ужасно много, она прямо-таки полыхала среди зеленых мхов, сочные кляксы алели на белом камне, о который Энн поранилась. Выглядело так, словно кого-то убили.
— Поле хотело бы поработать с вашей кровью, — сказал девочке Мордион. — Это было первое, что я заметил после того, как вы убежали.
— Но зачем? Как? — не понимала она. — Я на это не соглашусь!
— Позвольте, я объясню.
Мордион встал прямо под суком, на котором сидела Энн. Ей стало нехорошо, и она попыталась еще больше вжаться в ствол. Она видела, как почки на конце ветки подрагивают рядом с перевернутым лицом Мордиона. Девочке казалось, что все дерево трясется вместе с ней.
— В былые времена, — начал Мордион, — запрет Правителей удавалось обойти, создав расу мужчин и женщин, не связанных запретом. Они могли пойти против воли Правителей…
— Я этого делать не стану! — почти закричала Энн.
— Конечно нет, — улыбнулся Мордион. Улыбка была мимолетной и грустной, но такой же чудесной, как раньше. — Там я уже усвоил свой урок. Все слишком затянулось и кончилось бедой. Правители уничтожили первую расу людей. Во второй раз людей было слишком много, чтобы убить всех. Тогда они убили лучших, а меня поместили в стасс-сон, чтобы я не смог помочь остальным. Думаю, есть сотни потомков тех людей с кровью Правителей — здесь, в этом мире. Например, вы. Об этом сообщает паратипическое поле.
Мордион еще раз махнул рукой в сторону алых пятен на тропинке.
Несмотря на весь свой страх, отвращение и недоверие, Энн все же почувствовала некоторый прилив гордости за то, что у нее такая особенная кровь.
— А в этот раз? Для чего она вам?
— Чтобы создать героя, — объяснил Мордион, — надежно спрятанного в этом поле. В нем соединятся человеческие и сверхчеловеческие свойства. Правители ничего не заподозрят, а когда узнают — будет слишком поздно. Герой сумеет их низвергнуть.
Энн погрузилась в раздумья — а по правде говоря, впустила в свое сознание целый вихрь чувств. Неверие и страх смешались с невероятной грустью из-за Мордиона. Ведь он в третий раз пытается совершить все тот же бессмысленный поступок. Сюда добавился и ужас, потому что Мордион, возможно, был прав. Но в глубине души Энн не забывала и о вполне обыденных и заурядных вещах — о том, что ей действительно нужно спешить домой к обеду.
— Я соглашусь, — заявила она, — но только при одном условии: вы не будете ко мне прикасаться и отпустите меня домой целой и невредимой сразу после того, как все кончится.
— Договорились. — Мордион серьезно посмотрел на нее. — Вы согласны?
— Да, хорошо, — ответила девочка, чувствуя себя самой большой на свете трусихой. Но как еще можно себя чувствовать, если сидишь на дереве, кругом, похоже, царит полное безумие да еще этот Мордион беспокойно расхаживает прямо под веткой, где она трясется от страха?
Человек снова улыбнулся Энн. Ее окутали нежность и дружелюбие его улыбки, и от этого колени, и так уже ватные, еще больше ослабели. Но какая-то крошечная, беспристрастная часть ее существа говорила: Мордион пользуется этой улыбкой. Девочка наблюдала, как он, развернувшись, шагает по направлению к пятнам крови — складки мантии изящно струились вдоль его тела, — и думала, как же он собирается создать героя. В правой руке он держал нож. На ноже вспыхнул отблеск луча, проникшего сквозь листву, — человек быстрым умелым движением сделал надрез на запястье левой руки, державшей посох. Тут же заструилась кровь — почему-то ее тоже было очень много, как и крови Энн.