— Ты поцарапаешься! — предупредила она его.
— А тут тоже окно! — сказала Чел, возбужденно цепляясь за колючки.
Энн ему не поверила. Желая доказать, что он не прав, она обмотала кулак рукавом свитера и отодвинула в сторону пучок терновых веток. Внутри, к ее вящему удивлению, оказались ржавые останки белого автомобильного капота, а за ними неярко поблескивало длинное лобовое стекло. Слишком длинное для машины. Наверное, это что-то вроде фургона. Погодите-ка! Энн пошла дальше вдоль зарослей и, работая обоими кулаками, замотанными в рукава свитера, продолжила раздвигать зеленые ветки.
— Что это? — не терпелось узнать мальчику.
— Э-э… какая-то тележка, по-моему, — пробурчала Энн, борясь с терновником.
— Ерунда. У тележек нет окон, — презрительно бросил Чел и побрел прочь, явно разочарованный в способности Энн судить о вещах здраво.
Девочка рассматривала боковую часть некогда белого фургона. По нему струилась коричневая ржавчина. Из-под слоя краски пузырилась ржавчина красного оттенка. Но голубой логотип по-прежнему был там: весы с двумя чашами, одна из них расположена выше другой.
— Это равновесие, — сказала Энн четырем своим воображаемым людям.
Ответа не последовало. Мгновение спустя, обиженная, рассерженная и растерянная Энн вспомнила, что утратила связь с ними сегодня утром, когда входила в лес. «Какая нелепость, — мысленно рассердилась девочка, — вести себя так, словно они и вправду существуют! Но я могу сообщить им об этом позже, когда выйду отсюда. Итак…»
Работая не только кулаками, но еще и плечами и локтями, Энн сражалась с терновником до тех пор, пока ветки не оказались у нее под ногами. Теперь она смогла разглядеть небольшие элегантные буквы голубого цвета: «Пр. Гексвуд Интернешнл» — и надпись помельче: «Отдел технического обслуживания (Европа)».
— Это, конечно, все объясняет! — язвительно воскликнула Энн.
Тем не менее надпись почему-то заставила ее похолодеть. Ей стало зябко, она почувствовала себя маленькой и напуганной.
— И все же — как это могло настолько измениться за каких-то две недели? — удивлялась она.
— Энн! Энн! — снова завопил мальчик откуда-то из-за дома.
Видимо, что-то произошло. Бросив и фургон, и терновник, Энн помчалась на крик. Она обнаружила Чела в углу садовой ограды, за кадкой для воды, — он подпрыгивал на месте. Уверенная — что-то не в порядке, Энн схватила мальчика за плечи и резко крутанула его туда-сюда в поисках крови, синяка, а может, и змеиного укуса.
— Где у тебя болит? Что случилось?
Чел пребывал в таком возбуждении, что не мог связать и двух слов. Он указал на угол.
— Оно здесь… смотри! — выдохнул он с такой радостью и одновременно отчаянием, что Энн растерялась.
В углу высилась куча мусора. Она была там так долго, что сквозь нее пробились гибкие ветки бузины, образовав еще одни заросли.
— Это просто мусор, — сказала Энн, пытаясь успокоить мальчика.
— Нет… вот здесь! — настаивал Чел. — Внизу!
Энн посмотрела и увидела пару железных ступней, торчащих из-под груды хлама. Внутри у девочки все перевернулось. Теперь еще и труп!
— Верно, кто-то выбросил старые доспехи, — предположила она, стараясь мягко увести Чела прочь.
А может, это только ноги, оставшиеся от трупа. Энн стало дурно.
Но мальчик не поддавался.
— Они двигались, — настаивал он. — Я видел.
Быть этого не может! Эта куча мусора лежала здесь неподвижно долгие годы, а иначе кусты бузины не проросли бы сквозь нее. От ужаса у Энн заломило спину, а по коже побежали мурашки. Она не могла отвести глаз от двух этих железных ступней с квадратными носами. И тут одна из них дернулась — левая.
— О господи! — вырвалось у Энн.
— Надо его оттуда вытащить, — заявил Чел.
Интуиция подсказывала Энн, что надо бежать за подмогой, но она подумала, что разумнее будет сначала разобраться самим. Девочка и мальчик пролезли сквозь толщу бузины и принялись раскапывать и разгребать более ранние слои мусора. Энн и Чел отбрасывали в сторону железные решетки, рули от велосипедов, листы железа, поленья, превращавшиеся от прикосновения в белую труху, а потом оттащили в сторону остатки большого матраса. Все это, конечно же, пахло скверно, но Энн казалось, что ядреный запах бузины еще хуже. Он напоминал ей запах подмышек. А может, вообще мертвеца. А тут еще мальчик действовал ей на нервы, взволнованно тараторя: «Я знаю, что там!» — как будто они разворачивали подарок. Энн едва не рявкнула на него, чтобы замолчал, но, к ее ужасу, она и сама догадывалась, что там.