«Может, Короля просто вызвали, чтобы он помог разрешить какой-то кризис, — гадала Энн. — И вряд ли я сумею сегодня попасть в это как-там-его поле. В лесу полно народу».
К тому времени она уже почти добралась до ручья, пройдя мимо желтого пакета от чипсов, пролежавшего внутри полого древесного ствола уже почти год. Девочка подумала: «Ничего хорошего это не предвещает», — и все же продолжила путь. Расстояние до ручья было больше, чем она ожидала. Наконец она оказалась на высоком рыхлом берегу. Внизу пенился ручей — точнее, теперь это уже была река. Подпитываясь от водопада, расположенного справа от Энн, поток спешил вперед, огибая большие коричневые камни — те самые, по которым девочка пересекала ручей в прошлый раз.
Энн усмехнулась. Скользя вниз по крутому берегу, она думала: «Снимаю шляпу перед стариной Баннусом! Он так плавно вводит это поле в действие, что и понять невозможно, когда он это делает».
Девочка перебиралась по камням на другой берег, и на мгновение ей почудилось, что возле пещеры никого нет. Но, как оказалось, это лишь потому, что все три ее обитателя разбрелись по своим делам. Чел, стоя на коленях, писал — старательно, даже язык высунул. Бумага была разложена на плоском камне, а ручкой мальчику служила обгоревшая палочка. Энн постигло разочарование: он ничуть не подрос. У Чела за спиной виднелся преотлично устроенный очаг; от старого железного котелка, висевшего на треноге из прочной древесины, шел дымный, но аппетитный запах. В золе стояла железная решетка с несколькими котелками, по виду из каменного века.
Теперь укрытие обзавелось стенами — из плетеных ивовых прутьев, обмазанных грязью. Самодельная лестница вела на крышу. Выглядела она довольно хлипкой и поскрипывала, но, вероятно, была крепче, чем казалась, поскольку Ям как раз взбирался по ней на своих больших пружинистых ногах, таща здоровенную связку тростника. Мордион уже был на крыше — закреплял там такие же связки поменьше.
— Вижу, вы все-таки решили сжульничать, — крикнула ему Энн.
— Разве что слегка, — откликнулся Мордион, — и только с котелками для еды.
— Чел нуждается в регулярном питании, — заявил Ям.
Энн слышала его с трудом, потому что Чел отшвырнул обгоревшую палку и бросился ей навстречу, по обыкновению учинив страшный шум.
— Энн, Энн, пойдем — посмотришь, что я пишу!
Девочка пошла за ним и доброжелательно взглянула на его работу. Бумага была белесо-коричневой — в такую обычно заворачивают рыбу с картошкой. На ней виднелись два ряда почеркушек, а под ними надпись: «Ям на крыши. У него леснеца». Выглядело довольно коряво, но читабельно.
— Очень хорошо, — одобрила Энн, ткнув пальцем в надпись. — Но вот эти два ряда вряд ли можно счесть буквами.
— Да, это буквы! — крикнул с крыши Мордион. — Он изучает хамитское и вселенское письмо, а также ваше, альбионское. На этом настаивает Ям — а он, скажу я вам, настоящий зануда.
— Взрослого нужно поддерживать в хорошей форме так же, как и ребенка, — вмешался Ям. — Мордион, эта вязанка разложена кое-как. Энн, если предоставить Мордиона самому себе, он будет просто сидеть и тосковать.
— Я не тоскую, — возразил Мордион, — но я люблю сидеть, когда лучи солнца падают мне на спину, и рыбачить. И думать, конечно же.
— Ты ленивый, — настаивал Ям, — и ты спишь.
Робот склонил голову к Энн. Под его пустым ртом пролегла складка, и Энн решила, что он улыбается.
— Нарисуй мне картинку, Энн! Нарисуй, как Мордион! — шумно потребовал Чел.
Мальчик перевернул лист бумаги. На другой стороне обнаружились рисунки Мордиона: красивая кошка с изящной головкой, преследующая мышь, довольно правдоподобная лошадь — лошади у Энн никогда не получались, — и еще более правдоподобное изображение дракона. Под каждым рисунком была подпись тремя разными алфавитами.
Энн прониклась большим уважением.
— Чел, боюсь, я не смогу так хорошо нарисовать, но я попытаюсь, если хочешь.
Мальчик хотел, и тогда девочка нарисовала для него корову, и слона, и Яма на лестнице — робот получился чересчур коренастым, но Челу он все равно понравился, — и подписала каждый рисунок по-английски. Рисуя, она слышала, как Ям говорил что-то вроде: «Тебе придется заново перевязать все это. Если связано плохо, дождь будет проникать внутрь», или: «Этот колышек стоит криво», или: «Ты должен взять свой нож и подровнять эти края». Похоже, Мордион ему не перечил. Энн только диву давалась, насколько счастливым и покорным он казался. Нет, Энн бы точно не стерпела, если бы ею так командовали.