— Софи… гм… признаться, миссис Пендрагон отчасти и стала причиной наших утренних хлопот, — проговорил Сим, закрывая дверь. — Принцесса очень огорчена и… Впрочем, ступайте за мной, и вы сами все увидите.
Он зашаркал по сырому коридору, поманив Чармейн за собой. Не успели они свернуть за угол, к каменной лестнице, как до Чармейн донесся голос повара Джамала:
— Откуда человеку знать, что нужно готовить, я вас спрашиваю, если гости то уезжают, то не уезжают, то снова уезжают?! — За этим последовал сочный рык пса Джамала и изрядный хор прочих голосов.
Софи стояла у лестницы с Морганом на руках, Светик с видом напуганного ангела держался за ее юбку, а толстая нянька стояла рядом и, как всегда, ничего не могла поделать. Лицом к Софи высилась принцесса Хильда — Чармейн еще не видела, чтобы она была настолько царственной и учтивой. Король тоже был там — красный и, очевидно, преисполненный королевской ярости. Один взгляд на их лица — и Чармейн поняла, что о дровах здесь упоминать пока не следует. Принц Людовик с самодовольной усмешкой облокотился о перила. Его дама была рядом, все такая же высокомерная, в своем почти-что-бальном платье, — и, к ужасу Чармейн, бесцветный господин тоже был здесь — согнулся в почтительном полупоклоне рядом с принцем.
И ведь нипочем не скажешь, что это чудовище только что отняло у короля все деньги, подумала Чармейн.
— Это беспардонное злоупотребление гостеприимством моей дочери, вот что это такое! — негодовал король. — Вы не имеете права давать обещания, которые не намерены выполнять! Если бы вы были из наших подданных, мы бы запретили вам уезжать!
Софи ответила, стараясь держаться с достоинством:
— Я намерена выполнить свое обещание, сир, но нельзя же требовать, чтобы я оставалась здесь, если моему ребенку угрожают. Если вы позволите мне увезти его в безопасное место, у меня будут развязаны руки, и я сделаю все, что пожелает принцесса Хильда.
Чармейн поняла, в каком затруднении оказалась Софи. В присутствии принца Людовика и бесцветного господина она не могла сказать королю, что только делает вид, будто уезжает. И ей действительно нужно было как-то уберечь Моргана.
— Хватит давать нам лживые обещания, сударыня! — вскипел король.
Внезапно Потеряшка у ног Чармейн начала рычать. Принц Людовик за спиной у короля засмеялся и щелкнул пальцами. Того, что произошло дальше, никто не ожидал. Нянька и дама Людовика разом выскочили из платьев. Нянька превратилась в лилового силача с блестящими мускулами и когтистыми босыми ногами. Бальное платье дамы сползло на пол, оголив крепкий сизо-лиловый торс в черном трико, в спине которого были проделаны дырки для пары хилых на вид лиловых крылышек. Оба лаббокина двинулись на Софи, протягивая к ней большие лиловые руки.
Софи что-то закричала и развернулась, держа Моргана подальше от хватких рук. Морган тоже закричал от испуга и неожиданности. Все остальное потонуло в тоненьком тявканье Потеряшки и глубоком сочном рыке пса Джамала, который бросился на бывшую даму Людовика. Не успел пес приблизиться к лаббокинам, как бывшая дама Людовика, зажужжав крылышками, нагнулась к Светику и вцепилась в него. Лаббокин-нянька преградил путь Софи, чтобы не дать ей спасти Светика.
— Видите, — произнес принц Людовик, — придется вам уехать, а не то пострадает ваш ребенок.
Глава 16
— Это возмути… — начала принцесса Хильда.
Едва она договорила до этого места, как Светик непостижимым образом вырвался на свободу. Он выкрутился из лиловых лап лаббокина и бросился вверх по лестнице, визжа:
— Помогите! Помогите! Пусть они меня не трогают!
Лаббокины оттолкнули принцессу Хильду и помчались в погоню за Светиком. Принцесса Хильда покачнулась, ухватилась за перила да там и осталась, красная и — вот неожиданность — совсем не царственная. Чармейн сама не заметила, как побежала за лаббокинами, крича: «Не трогайте его! Как вы смеете!» Позднее она поняла, что причиной подобного безрассудства был вид принцессы Хильды, которая выглядела как обычный человек.
Внизу, у подножия лестницы, Софи на миг замерла, сунула Моргана в руки королю и выпалила:
— Постерегите его! — После чего подобрала юбки и бросилась по лестнице следом за Чармейн, крича: — А ну, прекратить! Кому говорю!
Джамал верноподданно карабкался следом, выкрикивая: «Держи… вора! Держи… вора!» — и тяжело пыхтя. За ним ковылял пес, такой же верноподданный, как и его хозяин, и мерно испускал скрежещущий рык, а Потеряшка металась туда-сюда под лестницей, подняв целую миниатюрную бурю грозного тявканья.