— Летти бы очень вредила торговле, — объяснила Софи чепчику, украшая его шелковыми лентами розовато-серого, как сыроежка, оттенка. — Она бы даже в тебе, старушечка-дурнушечка, была писаной красавицей. Другие дамы глядели бы на нее и огорчались.
Шли недели, и Софи все чаще и чаще беседовала со шляпками. Больше ей не с кем было говорить. Фанни почти целыми днями пропадала по делам или стояла за прилавком, стараясь подхлестнуть торговлю, а Бесси хлопотала, как пчелка, и лезла ко всем подряд со своими предсвадебными мечтами. У Софи появилась привычка, закончив шляпку, надевать ее на болванку, так что получалась как будто бы голова без тела, а потом для разнообразия рассказывать шляпке, на ком она будет красоваться. Софи немного льстила шляпкам, ведь и покупательницам тоже нужно льстить.
— У вас такой загадочный вид, — говорила она вуалетке с еле заметными блестками. — Вы выйдете замуж за настоящего богача! — обещала она широкополой кремовой шляпе с пышным букетом под полями. А ядовито-салатную соломенную шляпку с кудрявым зеленым пером уверяла: — Вы свежи как майская роза!
Софи рассказывала розовым чепчикам, как они пикантны и обаятельны, а модным бархатным шляпам — как они остроумны и необычны. Она нашла слова утешения и для того самого плоеного чепчика с сыроежечными лентами.
— У тебя золотое сердце, — сказала ему Софи. — И однажды стра-а-а-ашно знатная персона — граф или герцог — разглядит это и полюбит тебя!
Софи было жалко этот чепчик. Очень уж он вышел нелепый и незатейливый.
На следующий день в лавку зашла Джейн Ферье и купила сыроежечный чепчик. Прическа у нее действительно странновата, думала Софи, украдкой выглянув из своей ниши, — вид такой, будто Джейн накрутила волосы на кочергу. Зря она выбрала именно этот чепчик, бедняжка. Но в те дни всем вдруг понадобились новые шляпки. То ли Фанни так здорово умела уговаривать, то ли весна настала, но дела в лавке определенно шли в гору.
— Зря я так поторопилась и отослала Летти и Марту, — немного виновато говорила Фанни. — При таком наплыве покупателей без них управиться трудновато.
Кончался апрель, приближался Майский праздник, и Софи тоже надела скромное серое платье и тоже встала за прилавок. Однако спрос был такой, что в каждую свободную минутку ей приходилось убегать в нишу и украшать новые шляпки, а по вечерам она брала работу домой и при свете лампы сидела до поздней ночи, пришивая розы и оборки, чтобы было что продавать завтра. Большой популярностью пользовались ядовито-салатные шляпки вроде той, которую купила себе супруга мэра, а также розовые чепчики. А за неделю до Майского праздника одна из покупательниц потребовала себе чепчик с сыроежечными лентами, в точности такой, какой был на Джейн Ферье, когда она повстречала графа Каттеракского.
Тем вечером, орудуя иголкой, Софи призналась себе, что жизнь у нее скучновата. Она перестала разговаривать со шляпками и вместо этого примеряла их все перед зеркалом. Зря она это делала. Строгое серое платье совсем не шло Софи, особенно когда глаза у нее краснели от работы, а поскольку волосы у нее были золотисто-рыжие, ей не подходили ни ядовито-салатные, ни розовые тона. А сыроежечные оборки делали из нее настоящее чучело.
— Прямо старая дева! — ахнула Софи. Не то чтобы ей так уж нравилась мысль бегать за графами, как Джейн Ферье, или морочить головы половине города, чтобы потом разбивать сердца, как Летти. Однако ей хотелось что-то сделать — не важно что, только пусть оно будет хоть капельку интереснее, чем украшать шляпки. И вот Софи решила на следующий день выкроить часок и сбегать поболтать с Летти.
Но ей это не удалось. То ли времени не хватило, то ли сил, то ли Софи вдруг показалось, будто Рыночная площадь лежит за семью морями, то ли она вспомнила, что одной выходить из дому нельзя из-за чародея Хоула, — так или иначе, с каждым днем собраться повидать сестру становилось все труднее и труднее. Это было очень странно. Софи всегда думала, что у нее такая же сильная воля, как и у Летти. А теперь оказалось, что кое-что она способна сделать только тогда, когда нет другого выхода.
— Чушь какая! — сказала себе Софи. — Рыночная площадь отсюда в двух кварталах! И если бегом… — И она твердо постановила, что сходит к Цезари, когда лавка закроется на Майский праздник.
Между тем до лавки дошли новые слухи. Говорили, будто король повздорил со своим братом принцем Джастином и принц отправился в изгнание. Из-за чего они поссорились, было неизвестно, только принц и вправду месяца два назад проезжал через Маркет-Чиппинг инкогнито, и никто его не узнал. Граф Каттеракский, оказывается, прибыл сюда по приказу короля, чтобы отыскать принца, а вместо этого повстречал Джейн Ферье. Софи слушала и грустила. Вечно все интересное случается с кем-то другим. Но повидать Летти ей все равно хотелось.