— Вот увидишь, пройдёт пара-тройка лет, и ты станешь знаменитым! Мы с тобой исколесим весь мир! Париж, Милан, Токио, Нью-Йорк… Мы станем первыми в своём роде! Брат и брат Павлиновы! Вернее, братья Павлиновы!
— Вернее, отец и сын, — поправил я своего размечтавшегося папашу.
— Ах, не в этом суть! — Он опять отмахнулся от меня, как от надоедливой мухи.
Я хотел ему возразить, напомнить о том, что молодость не вечна, что рано или поздно наступит старость, и если у него не будет нормального работящего сына, то некому будет носить стаканы с водой. Но тут пришёл наш официант и принёс закуски. Это были очень странные закуски — они все были разноцветные и не очень съедобные на вид. Одна закуска была фиолетовая и прямоугольная, а вторая — в форме ярко-зелёной пирамиды.
— Молекулярная кухня! — воздел палец к небу Павлинов, отправляя в рот что-то с оранжевым дымком.
— Какая? — не понял я.
— Ну, экспериментальная, — неопределённо поводил он в воздухе вилкой.
— Понятно, — кивнул я, притворяясь, что мне всё понятно. — А можно кусочек хлеба?
Папа хотел возразить, но официант был уже тут как тут. Он налил мне в розетку какой-то массы и убежал к другому столику.
— Что это? — брезгливо понюхал я серое вещество.
— Жидкий хлеб, ты же сам просил. Но я бы на твоём месте от мучного воздержался.
— А оно разве мучное? — Я недоверчиво покосился на подозрительный хлеб.
Павлинов вздохнул:
— Жидкий хлеб, мороженое из сельди, пельмени из прозрачного теста, взрывающийся на языке борщ, спагетти из холодца — всё это дело рук молекулярных волшебников, поваров, которые работают по законам химии и физики.
Физику и химию мы ещё в школе не проходили, поэтому мне нечего было на это возразить. Я уткнулся в тарелку с квадратной синей яичницей.
По пути домой Павлинов с увлечением рассказывал о том, что Гадюкин — настоящий гад. Только он не мне рассказывал, а Кошкиной, которая звонила ему по мобильному телефону, чтобы сообщить последние новости. А я думал, что он гений, этот Гадюкин.
— Как, он забраковал моё портфолио? — кричал папа в трубку. — Я сейчас упаду без чувств! Воды мне, воды! Нет, мне сегодня уже нельзя! Да, а ты что? А он что? А ты? А он?
Я шёл рядом и думал о том, какая это всё-таки непростая работа — быть фотомоделью. Тем более для мужчин. По-моему, женщины как-то лучше приспособлены к тому, чтобы на них мерили одежду, надевали туфли с каблуками, а потом фотографировали. И вообще, они более устойчивы ко всяким разным гадюкиным — в смысле психологически. Я посмотрел на папу (он плакал и рвал на себе пышные, красиво уложенные волосы) и от всего сердца его пожалел. Лежал себе, лежал человек в саркофаге, никто его не трогал. А тут я.
Нет, надо было что-то с этим делать. Второго такого денька на постной каше и молекулярной кухне я не выдержу. Тем более что на завтра Павлинов запланировал поход по магазинам одежды, а я этого терпеть не мог. Потому что я никакой не утончённый, а самый простой. Я обыкновенный! И папа мне нужен такой же.
С этой мыслью я прибавил шагу, чтобы поскорее добраться до дома. Ночь мне предстояла долгая.
Глава 6
Самая некомпанейская
Дорогу к дому Будь-Благодарен-Бенджамина я нашёл удивительно легко — меня словно кто-то туда привёл на поводке. Старик открыл мне дверь и нисколечко не удивился. Он как будто ждал меня. Я влез к нему через форточку и, разгладив на брюках невидимые складки, выложил всё начистоту:
— Мне нужен новый папа. С этим я жить не могу и не хочу.
— Спросить тебя позволь, почему? — женским голосом поинтересовался старик.
— Мы слишком разные. Я не умею выщипывать брови и подбирать одежду под цвет глаз.
Господин Бенджамин посмотрел на меня выжидающе, но я больше ничего не говорил. Всё и так было ясно. Павлинов и я — вещи несовместимые. Точнее, люди. И папатекарь, раз уж на то пошло, был обязан меня об этом предупредить. Это, можно сказать, его профессиональный долг. Но я не стал его ни в чём упрекать. Всё-таки я боялся, что он разозлится и не станет менять мне папу.
— Хорошо, — кивнул наконец папатекарь и добавил: — Следуй мной за.
Понимаете, главное в том, что теперь я был готов. На все сто! Другими словами, я сделал домашнее задание — плохонько сделал, на «троечку», но в итоге вынес для себя урок. Теперь я знал одно — искать папу нужно себе под стать. Вот что я, например, люблю? Компьютеры, сетевые игры, поспать до обеда, повалять дурака. И папу мне надо такого же! Чтобы с ним и в огонь, и в воду, и в медные трубы! Чтоб и в «Ассасин крид» вместе, и в «Майнкрафт» играть! Чтобы никто на пробежки не таскал и над душой не стоял. В общем, папа мне нужен — компанейский. А всё остальное — мелочи, которые человеку можно простить.