— Конечно, — продолжал Огильби, — местная вечерняя газета не станет публиковать такие вещи, но, если это правда, «Челленджер» не может это игнорировать. Я подумал, что будет разумным предупредить вас, Нев, учитывая наши особые отношения. — Он наблюдал украдкой, как Вэтмоу потягивает вино, стараясь выглядеть истинным джентльменом. «Считает, сколько воскресений отделяют его от заседания комитета», — подумал про себя Огильби.
Две субботы, размышлял Вэтмоу, две мирные субботы, десять спокойных дней — вот все, что ему нужно. Одно дело, когда ты подчеркиваешь очевидные достоинства сплоченной полиции и скромно замечаешь: «Это сделано благодаря мне», и совершенно другое — стать руководителем полиции, расколотой намеками на коррупцию и скандальными сплетнями…
Вэтмоу изрек высокопарно:
— Нет правил, запрещающих принимать на работу полицейских-гомосексуалистов. Наоборот, любая попытка помешать их трудоустройству может расцениваться как нарушение закона в соответствии с Актом о сексуальной дискриминации.
— Конечно, но существует история, которую можно продать. Гомосексуалистов легко шантажировать, оказывать на них давление и тому подобное. Вот почему КГБ так старается выявить их в Британском посольстве в Москве. Вас могут застать в постели с девицей и просто посмеяться над этим, но с парнем — это совершенно иное дело. Англия все еще пуританская страна.
— Вы так думаете? Что вам заказать: «мамочкины бисквиты» или «пятнистого Дика»? — спросил Вэтмоу.
— Пожалуй, я обойдусь без пудинга. Неофициально буду вас информировать, если появится что-то новое, Нев. Официально — вы ничего не слышали об этой истории, — сказал Огильби.
— Уверен, что все это выдумки! — твердо заявил Вэтмоу. «Но очень скоро, черт возьми, я все разузнаю, — заверил он самого себя. — И коль скоро это так, я не позавидовал бы этому маленькому грязному извращенцу!»
В другом конце ресторана все еще слышался смех Дэлзиела.
Глава 10
Невил Вэтмоу был не единственным, кто испытал за обедом шок. Когда Род Ломас прибыл в «Говард Армс» пообедать с матерью, он был немало удивлен, увидев ее в баре в компании Джона Хьюби.
— Здравствуй, дорогой, — сказала Стефания Виндибэнкс, подставляя щеку для поцелуя. — Ты, конечно, знаком с Джоном?
— Конечно. Привет, э-э-э… Джон!
— Как дела? — прогудел Хьюби. — Хотите выпить?
— Буду вам признателен, — обронил Ломас.
— Полкружки горького, — быстро сказал Хьюби. — Клянусь Богом, если бы у меня хватило нахальства заламывать такие цены, как здесь, мне бы и дела не было до старухиных денег.
Когда Хьюби расплачивался за пиво, Ломас вопросительно взглянул на мать. Миссис Виндибэнкс распорядилась:
— Дорогой, захвати с собой пиво в обеденный зал. Джон, я должна накормить ребенка обедом, я знаю, он успевает немного поесть только в завтрак. Надеюсь, вы подождете нас и будете смотреть в оба. Как только он появится, дайте мне знать. До встречи!
Когда мать с сыном вошли в обеденный зал, Ломас насмешливо сказал:
— Мама, в последние дни ты заводишь случайные знакомства.
— Не говори пошлостей. Все средства хороши для достижения больших целей. А ты? Надеюсь, ты не ведешь себя дурно с его анемичной дочкой?
— Не бойся, педофилией я не страдаю, — ухмыльнулся Ломас. — Хотя она странное создание. И совсем не так глупа, как тебе может показаться.
— Это значит, что у тебя ничего с ней не получается и ты ничего не можешь от нее добиться. Все равно, не упускай девчонку из виду. Думаю, нам не о чем беспокоиться, но тем не менее полезно иметь своего человека в конторе Теккерея. Кстати, как я и предвидела, люди из благотворительных фондов уже зашевелились. Вчера утром ко мне наведался человек по имени Гудинаф, который занимается охраной животных. Он один из тех умных шотландских терьеров, которые прогрызут самую прочную скалу, если почуют запах денег. Собирается организовать совместную акцию, дабы изменить завещание в той его части, которая касается сроков. Но ему нужно, чтобы мы с этим неуклюжим трактирщиком подписали документы и отказались от права на наследство. Мы ближайшие родственники. И любое наше действие, даже угроза действия с нашей стороны может надолго расстроить его планы. Поэтому Гудинаф хочет от нас откупиться… При таких-то ценах обслуживание здесь из рук вон…
Она оглядела переполненный зал и добавила:
— Чувствуешь, какими расходами пахнет?
— Ну, на меня не грех потратиться! Могу я в предвкушении изобилия заказать копченого лосося?
— Никакого изобилия не будет! — отрезала мать. — Ты получишь креветочный коктейль, будь благодарен и за это.
— И сколько же ты собираешься вытянуть из него?
— Я запросила десять процентов, но он засмеялся и предложил пятьсот фунтов наличными. Подумать только, какое нахальство! Пришлось пригрозить, что предъявлю иск от своего имени. Гудинаф не нашел ничего лучше, как порекомендовать мне спросить совета у моего юриста. Я обещала непременно воспользоваться его рекомендацией, и мы расстались.
— И что же посоветовал твой юрист?
— О, я наперед знала, что тот скажет! Пару дней назад я ужинала с Билли Фордхэмом.
— Ага! Бесплатная консультация?
— В мире не существует такой вещи, как бесплатная консультация, — холодно сказала она. — Билли считает, что, будь у меня побольше средств, можно было бы попытаться опротестовать завещание в связи с недееспособностью Гвен. Но это очень рискованный шаг и, так как я не располагаю большими деньгами, мне понадобится адвокат, который возьмется за это дело лишь за огромное вознаграждение. Лично он не притронулся бы к нему, сказал Билли. А потом добавил, что консультанты Гудинафа наверняка ему объяснили, что рассмотрение иска, поданного мной или Хьюби, может тянуться годами. И возможно — но только возможно — когда-нибудь увенчается успехом.
— Итак, начинается настоящий торг?
— Что поделаешь? После обеда я позвонила Гудинафу, оказалось, он уехал в Средний Йоркшир. Я еле успела на следующий поезд! Видишь, я примчалась практически неодетой!
Ломас бросил взгляд на ее безукоризненный костюм и восхищенно улыбнулся.
— Зачем было так спешить?
— Неужто не ясно? Я опасалась, что Гудинаф захочет встретиться с этим ужасным типом Хьюби и они сойдутся на большой бутылке виски и пяти фунтах. И сделка сорвется! По приезде тотчас позвонила Хьюби, и что же? Гудинаф, конечно же, уже побывал у него! К счастью, мои опасения не оправдались. Я забыла, что все они здесь весьма искушены в денежных вопросах: мужицкая хитрость Хьюби подсказала ему то же, что и мой утонченный ум — выждать и осмотреться! Мы объединяем силы. Сплоченная пара может добиться гораздо большего, чем разобщенная команда. Утром я пригласила Хьюби приехать сюда на переговоры. Между тем выяснилось, что Гудинаф тоже здесь. Мы с Хьюби выработали общую стратегию и теперь должны как можно скорее воспользоваться ею в борьбе с Гудинафом. Честно говоря, я предпочла бы сделать это одна, но Хьюби, кажется, не доверяет мне защиту своих интересов.
— Уму непостижимо! Как можно не доверять тебе, которая так хорошо умеет защищать чужие интересы! — Увидев, какое жесткое выражение появилось на лице матери, Род понял, что зашел слишком далеко со своей сыновней иронией. Он не сомневался, что ответный удар не заставит себя ждать.
— Я натренировалась, заботясь о твоих интересах.
— Знаю и ценю это, мамочка. Что бы я делал без твоей опеки? О, я — «дурак судьбы»!
— Если мне память не изменяет, это слова Ромео. Разве могут рассчитывать на успех актеры, выходящие на сцену после твоей крошечной роли? Им не остается ничего иного, как дремать в гримерной, пока их не вызовут к зрителям, если их вообще вызовут после такой знаменитости…
Ломас покачал головой, изобразив невольное восхищение.
— Да, ты не теряешь времени даром, мамочка! — насмешливо заметил он. — Раз, два — и пуля в груди. Ах!