— Что ни говорите, смысл был достаточно ясен.
Хьюби сердито посмотрел на Паско с видом человека, раскаивающегося в том, что произнес слово «пинта».
Где-то пронзительно зазвонил телефон.
— Он недвусмысленно объявил себя Александром Хьюби в офисе Идена Теккерея.
— Теккерея! Что тот может знать? Законченный плут. Он даже не знал Алекса в молодости!
— Но вы-то, конечно, знали?
— Хм… Ну, не очень хорошо. Большую часть времени он проводил в этой чертовой модной школе, но я знал его. И знал достаточно, чтоб суметь распознать, является ли какой-то прохвост, пожаловавший сюда через столько лет, Александром или нет!
— И каким был бы ваш предполагаемый вердикт? — осведомился Паско, заранее уверенный в том, какой последует ответ.
Миссис Хьюби вошла с двумя пинтами пива на подносе.
— Тебя к телефону, — сообщила она мужу.
— Кто спрашивает? Скажи, чтоб перезвонили. Я занят.
— Это та женщина. Говорит, что очень важно.
Хьюби, ворча, поднялся и вышел из комнаты.
— Ваше здоровье! — воскликнул Паско, пригубив пива. — Хороший эль. Это ваша дочь за стойкой, миссис Хьюби?
— Да, это наша Джейн.
— Я встречал и другую вашу дочь, Лэкси, кажется? Она работает у мистера Теккерея.
— Правильно.
— Умная девушка, — сказал Паско льстиво. — Вы должны гордиться ею.
— О да, — откликнулась женщина с внезапным энтузиазмом, — она всегда была умницей, наша Лэкси. Ей следовало и дальше учиться, поступить в колледж. Учителя настаивали. Но Джон сказал: «Нет! Для девочки это пустая трата времени!»
— Вы тоже так считаете? — спросил Паско.
Женщина села. В молодые свои годы она, должно быть, выглядела привлекательно, и было это совсем недавно. Паско показалось, что она на добрый десяток лет моложе своего супруга.
— Времена меняются. Особенно в городе. Я рада, что Лэкси получила там работу. Она, конечно, хорошая помощница в баре, и все ее любят. Но эта работа не для Лэкси, я всегда говорила.
Паско попытался представить, как хрупкая девушка суетится в пивном баре, а клиенты оказывают ей знаки внимания, но не смог. Он продолжал настойчиво допытываться:
— Миссис Хьюби, вы хотели бы, чтобы ваша дочь продолжила учебу, прошла программу полной средней школы?
— Не только полной. Она должна была поступить в колледж, как советовали учителя. Не ходить на какие-то там вечерние занятия, а в настоящий колледж.
— Она учится по вечерам? Где? — удивился Паско.
— На курсах. Что-то связанное с ее работой, — смешалась женщина, которая, несмотря на свою гордость за дочь, не очень разбиралась в деталях. — Знаете, она сама водит свою машину. И слушает эту странную музыку. Мне бы хотелось, чтобы у Лэкси был хороший молодой человек. Но она, кажется, не очень-то этим интересуется…
Открылась дверь, и в комнату вошел Хьюби. Его жена поднялась, кивнула Паско и вышла.
— Приятная женщина, — заметил инспектор.
Во взгляде трактирщика мелькнуло подозрение.
— Вы приехали сюда не для того, чтоб делать комплименты моей жене. — В его устах это звучало так, будто речь шла об изнасиловании. — Вы вроде бы хотели расспросить меня об этом итальянце?
— Верно. Но, сдается мне, большого смысла в этом нет, так как вы видели его лишь однажды. И то мельком, — произнес Паско небрежно.
— Кто сказал, что я видел его только один раз? Я этого не утверждал.
— Судя по вашим словам, вы встречали его еще где-то? — спросил Паско, изумляясь больше признанию трактирщика, чем самому факту.
— Да, встречал. Он приходил сюда в прошлую пятницу.
— В пятницу вечером, вы хотите сказать, — уточнил Паско.
— Нет, не хочу, черт побери! Если вы желаете и задавать вопросы и сами же на них отвечать, то почему бы вам не убраться отсюда и не поговорить с самим собой!
Паско пришло в голову, что все Хьюби и Дэлзиелы, видимо, находятся в отдаленном кровном родстве.
— Хорошо. Расскажите мне об этом, — вежливо попросил он.
— Это случилось в пятницу во второй половине дня. Я уезжал в город. Вернулся как раз к закрытию и увидел его, он сидел в баре у окна. Сначала я не обратил на него внимания. По сути дела, я просто не заметил его, пока Руби не объявила, что бар закрывается. Через какое-то время большинство этих олухов ушло, а он продолжал сидеть. Я помогал убирать бар, подошел к нему и намекнул: «Пора двигаться, дружок», или что-то вроде этого. Он не шевельнулся, только поднял голову и сказал: «Привет, Джон!»
— Вы узнали его?
— Я понял, что это — тот тип, который вызвал такую шумиху на похоронах.
— Понятно. Продолжайте.
— Я сказал: «Что ты задумал?» Он улыбнулся: «Я твой кузен Алекс. Ты не помнишь меня?» Я сказал: «Я помню, что ты устроил посмешище из похорон моей тетушки». Он ответил: «Я не думал, что так получится, я просто хотел проститься с мамой!» Я возмутился: «К черту маму! Я не собираюсь стоять здесь и слушать этот вздор. Если ты мой кузен, тогда я — лорд Льюкан!» А еще я сказал ему, что если ему хочется надувать старого Теккерея или болтаться вокруг Трой-Хауса — это его дело. Там он придется ко двору, у Кич уже живет один третьесортный актеришка. Но если он опять попадется мне на глаза в Олд-Милл-Инн, я вышвырну его отсюда… Ему это не понравилось, он поднялся и ушел.
— Надо отдать вам должное, мистер Хьюби, вы радушный хозяин, — буркнул Паско. К его удивлению, Джон Хьюби слегка смутился.
— Ну, допустим, я немного переборщил. Да я места себе не нахожу с тех пор, как услышал, что он приходил к старому Теккерею…
— А как вы узнали об этом? — спросил инспектор, раздосадованный тем, что в первый раз пропустил эту информацию мимо ушей.
— Я был в городе в тот день. Встречался с Гудинафом, этим защитником животных. От него и узнал.
— Гудинаф? — Паско вспомнил, что Дэлзиел упоминал о человеке из Общества защиты животных. — А могу я спросить, о чем вы беседовали?
— Отчего же не спросить! — рявкнул Хьюби. — Да только это не вашего ума дело, черт побери!
Внезапно Паско почувствовал, что с него хватит этих йоркширских нравов.
— Послушайте, Хьюби! — повысил он голос. — Пора вам усвоить, что я не один из ваших треклятых клиентов, которых вы можете выталкивать взашей! Идет расследование убийства! И если я не получу ответов здесь, то обязательно получу их от вас в городе — в полицейском участке. Вы поняли?
— Успокойтесь, — примирительно сказал трактирщик, — если вам так нужно это знать, пожалуйста. Мы говорили о завещании и ни о чем другом. Этот парень, Гудинаф, не намерен ждать до следующего чертова столетия, чтоб получить свои деньги. Поэтому собирается подавать в суд. Только он хочет быть уверен, что я и старушка Виндибэнкс не поднимем шум…
— Виндибэнкс?
— Ну, кузина тети Гвен по линии Ломасов. Виндибэнкс — это имя ее плута мужа, а до замужества она звалась Стефанией Ломас.
Паско отметил «плута мужа», но удержался от соблазна развить эту линию и проследовал дальше.
— Так Гудинаф просто покупал вас? Надеюсь, вы не продешевили?
— Продешевим, если он не выиграет дело. А выиграет — получим гораздо больше. Но я поверю в это, только когда это произойдет.
— Вам причитается определенный процент? Понимаю… И тут возникает некто, объявляет себя вашим кузеном и хочет сорвать банк. Едва ли вас устраивает такой оборот событий.
— Попридержите лошадей! — взорвался Хьюби. — Конечно, мне не понравилось, когда я увидел, что этот малый сидит у меня в баре. И возможно, я был с ним более резок, чем нужно. Но если какой-нибудь прохвост станет трезвонить, что я готов убить человека за несколько монет, я голову ему оторву!
Это был любопытный способ отрицать свою способность к насилию. Однако затем последовал обоснованный аргумент, из уст Хьюби прозвучавший более чем странно:
— Все может случиться. Если этот тип — мошенник, суд никогда не признает его права на деньги. А если он — настоящий Хьюби, то деньги, бесспорно, должны принадлежать ему!
— Если он настоящий? — удивился Паско. — Я думал, вы абсолютно уверены, что он самозванец.