Не секрет, что ей хочется знать, как проходят уроки, она всегда о них спрашивает. Грейс мечтает своими глазами наблюдать, как занимаются дети, и подружиться с Евой, хотя никогда не признается в этом. Несправедливо, что с ней общается Мартин, ведь это Грейс ее нашла. Муж рассмеется, приведи она этот детский аргумент. Еще зимой, раздумывая, стоит ли записать Блейка на занятия, Грейс отправилась знакомиться с Евой. Та распахнула дверь и сжала ее ладонь обеими руками. На морозном декабрьском солнце сверкнуло красным ее крупное кольцо. Ева показалась сказочно яркой и дружелюбнее большинства людей, которых Грейс узнала в Англии.
– Здравствуйте, я Ева Кершоу, – представилась она, тепло улыбаясь. – Очень рада, что вы позвонили. Уверена, что смогу помочь вашему сыну.
Она провела Грейс на залитую солнцем кухню. Ее переполняли надежда, идеи и заразительный оптимизм. Грейс тут же без раздумий заплатила за полный курс занятий.
– Я буду обсуждать с вами каждый урок, – пообещала Ева. – И постоянно держать вас в курсе.
Но позднее занятия перенесли на воскресенье, подстроив под расписания всех детей. Грейс из-за сдвоенного графика по воскресеньям работала дольше. Тот первый визит оказался для нее последним, Мартин стал возить детей вместо нее.
Грейс оплачивает покупки на кассе, и они катят тележку к машине.
– У Блейка все хорошо, – бросает Мартин, перекладывая продукты в багажник. – Просто отлично.
– Ты всегда так говоришь, даже о ножике сказал то же самое…
– Но оно так и было. Ножик одолжила подружка, Блейк не собирался ничего резать. Я ему поверил. И ты, казалось, тоже.
– Просто мне хочется проводить с нашими детьми больше времени, а не несколько минут в начале и в конце дня. – Грейс берет пачку стирального порошка. – Такое чувство, будто я им чужая.
Мартин загружает в багажник картошку, захлопывает крышку и крепко обнимает жену.
– Ты могла бы развозить детей по школам, как Мелисса и Ева, чтобы общаться с ними больше.
– Я уже думала об этом, но поняла, что не буду успевать в обе, – отвечает Грейс, садясь в машину.
– Скоро они будут учиться рядом. – Мартин удивлен, что Грейс не в курсе, но она привыкла узнавать все последней. – Блейк с Поппи и Иззи осенью переходят в Чартер, а Чарли уже в Далвич-Хэмлет с Соррель.
– Ладно, я постараюсь взять утренние смены.
Пока Мартин заводит двигатель, Грейс задумчиво смотрит на парковку. По крайней мере, у нее появится возможность перебрасываться с Евой хоть парой слов и как-то во всем участвовать.
Вернувшись домой, им приходится совершить несколько поездок на лифте, пока в машине не остается лишь пара пакетов. Чарли и Блейк умоляют Мартина рассказать им на ночь одну из его сказок. Грейс смотрит, как дети растягиваются на диване, прижимаясь к отцу, а тот принимается сочинять затейливую волшебную историю о юной героине и драконах. Грейс справится с последними пакетами сама: отец и дети – абсолютное воплощение счастья. Она спускается на лифте и спешит на улицу, но внезапно останавливается. Высокий парень в кроссовках с зелеными подошвами стоит у двери подъезда, упираясь ногой в стену позади себя. Он поворачивает голову и смотрит на Грейс ледяным взглядом, в воздухе пульсирует почти осязаемое напряжение. Парнишка помладше стоит у дорожки, еще один – на парковке. В тени может скрываться кто-то еще. С выскакивающим из груди сердцем Грейс идет к машине, глядя прямо перед собой. Вынимает пакеты, запирает багажник и возвращается. Парень у подъезда переместился. Теперь он стоит у нее на пути, чуть наклонив голову, словно зверь, готовый к броску. Грейс обходит его и слышит за спиной утробный смех, больше похожий на рычание.
Открывает дверь, входит в подъезд, вбегает в лифт и жмет на кнопку тринадцатого этажа. Пока лифт ползет вверх, она прислоняется к стене кабины. Ноги дрожат и будто отделены от тела. Мартин не должен знать. Он пожалуется смотрительнице, хотя жаловаться особо не на что, и станет еще хуже. Они разбирают покупки. Мартин отправляется в постель, а Грейс заставляет себя взяться за тетрадь. Сначала пальцы не слушаются, ей трудно выводить буквы, но постепенно она погружается в мир своих фантазий. В тишине слышны знакомые звуки: похрапывает Мартин, тихонько посапывает Чарли, что-то бормочет во сне Блейк. Ее семья рядом, на расстоянии вытянутой руки. Грейс пишет, и ее тревога угасает, будто придумана и неприятный случай у подъезда произошел с кем-то другим.
Мелисса расхаживает возле лестницы, ожидая появления Пола. На этот раз она настроена решительно и поговорит с Иззи. Буква «И» на двери комнаты дочери блестит в проникающем через окно свете наружного фонаря. Уже темнеет. Толстый ковер заглушает звук шагов. Дом строился как оазис спокойствия, и Мелисса пытается себя успокоить. Когда это здание было закончено, его проект получил премию по архитектуре, однако, вернувшись от Евы несколько часов назад, Мелисса спустилась на кухню, и ей показалось, что серые бетонные стены сомкнулись вокруг нее, как в тесной тюремной камере. На кухне Евы царит беспорядок. Цвета словно воюют друг с другом – красный диванчик сражается с оранжевыми стенами, а те – с бледно-розовым персидским ковром. На столе громоздится гора кулинарных книг и вырванных из журналов рецептов, к стенам приклеены детские рисунки, одежда брошена на стулья, окна распахнуты настежь. Сегодня сад был наполнен криками играющих детей, Эш радостно смеялся. Странно, но Мелисса не помнит, смеялась ли Иззи в его возрасте. В то время она проводила с дочерью совсем мало времени. По крайней мере, днем. Тогда за Иззи присматривала няня, которую наняли, чтобы Мелисса могла работать. По ночам она выскальзывала из супружеской постели и пристраивалась рядом со спавшей малышкой, жадно вдыхая ее запах.