— Таково было желание моего дорогого отца. Он трудился в поте лица, чтобы я мог учиться в Оксфорде. Кроме того, я верю, что мое призвание в служении Господу.
— Правда? Экий вы самонадеянный молодой человек, сэр! Значит, вы утверждаете, что являетесь хорошим богословом?
— Льщу себя надеждой, что это…
— Конечно, льстите, Гамлет Датский. Но здесь нет места лести. Итак, вы сведущи в богословии… Очень хорошо. Позвольте задать вам один вопрос. Вы верите в ад?
Мистера Верекер смутил этот вопрос. Под немигающим взглядом сэра Августа он заерзал на стуле.
— В ад, сэр Август?
— Да, в ад, мистер Верекер. Хотелось бы услышать ваше мнение по этому поводу. У вас оно должно быть.
— В Писании сказано…
— Нет-нет, сэр! Не прячьтесь за Писанием, как девушка на первом балу за занавеской. Мы хотим узнать, что вы сами думаете по этому поводу. Итак?
— Я верю, что вечные муки существуют. Это одна из догм англиканской церкви, сэр.
— Вечные муки? И вы считаете, что это справедливо?
— Господь справедлив, сэр Август.
— Я не спрашивал вас, справедлив Господь, сэр. Я спрашиваю, заслуживают ли вечных страданий мужчины или женщины, который единожды или многократно совершили злодеяния на этой земле. Итак, мистер Верекер?
— Считается, что каждый наш поступок имеет последствия в вечной жизни…
— Господи, да неужели? И почему же? Разве не правда, что все проходит — и хорошее, и плохое, — а жизнь наша состоит как из мук, так и из утешений?
Мистер Верекер не ответил, а вскоре после того, как со стола убрали, извинился и ушел. Джордж подумал, что наступил подходящий момент, и они с сэром Августом смогут поговорить, как дядя с племянником, но он ошибался.
Сэр Август с минуту смотрел немигающим взглядом на замершего в ожидании Джорджа, а потом сказал:
— Ступай отсюда, мальчик! Иди и оставь меня наедине с моим портвейном.
Джордж уже привык к царящей в аббатстве тишине и едва слышному щебету птиц, который из-за тяжелых жаккардовых штор в спальне возвещал о наступлении утра. Но этой ночью ему не спалось, и он решил изучить свою комнату. Помимо входной там имелось еще две двери, но обе оказались заперты. Убедившись в этом, Джордж почему-то обрадовался. Это означало, что ему остается лишь покориться неизбежному.
Забравшись в кровать, он прислушался к тишине. Наверное, он все-таки ненадолго заснул; разбудил его не шум, а свет, проникавший в спальню через неплотно задернутые шторы: в небе висела полная луна.
Джордж подошел к окну, надеясь впервые в жизни увидеть ночное светило не над высокими крышами лондонских домов, а над деревьями, травой и водой. Раздвинув шторы, он выглянул на улицу. Ставший уже привычным парк в лунном сиянии переливался всеми оттенками серого. Трава, серебряное зеркало воды, храм Сфинкса, знакомые деревья и дуб теперь выглядели так, словно кто-то написал их гризайлем[6]. Предметы отбрасывали густые, насыщенные тени, и те казались куда более живыми, чем освещенный луной пейзаж, из которого словно высосали все краски.
Вдруг Джорджу почудилось, что странные выпуклые тени, обступившие дуб, словно грибы, движутся. И снова у ствола мелькнул собачий хвост, будто животное спряталось за деревом. Сердце Джорджа екнуло от страха, он глубоко задышал. Собака, будь она живая или мертвая, ничего ему не сделает, ведь он смотрит на нее из окна. Он повторил это про себя несколько раз и почувствовал прилив сил, которые очень пригодились ему потом.
Пока он глядел в сторону дерева, среди теней мелькнуло что-то еще более темное, чернее самой черноты. Словно клок тумана, оно медленно выползло из-под ветвей. Оказавшись перед деревом, бесформенный черный туман вдруг сгустился — и превратился в мужчину (или мальчика — расстояние было слишком велико, чтобы сказать точнее). Лица его Джордж тоже не мог различить, но точно знал: тень смотрит на него. Ему показалось, что на мужчине (или мальчике) нет никакой одежды, а еще он поднял руку, словно хотел что-то показать. И Джордж увидел, что с нее свисала веревка или цепь с петлей. Контуры фигуры стали четче, и Джордж увидел, что ее голова покрыта густыми вьющимися волосами.
Человек поднял веревку с петлей над головой. В этот момент Джордж услышал, как в доме кто-то приглушенно вскрикнул; возможно, это был дядя Август. Снова воцарилась тишина. Фигура повернулась и отступила назад, в густую тень дуба.
Еще полчаса Джордж напрасно ждал у окна появления человека или собаки. Ему казалось, что все случившееся было представлением, которое подошло к концу. Он лег в постель и быстро уснул. Когда на следующий день его разбудило птичье пение, он был почти уверен, что человек с петлей привиделся ему в ночном кошмаре. Но в глубине души он знал, что это не так.