С другого берега доносятся крики. Махая руками, испуганно бежит мама, за ней нянька, Витя и сёстры…
Взмахиваю руками, бросаюсь в воду.
Ноги скользят по камням, вода сбивает с ног. Стараюсь удержаться, падаю, хватаясь за выступы… Поток отрывает меня от них и кружи, несёт вниз… вниз… Кто-то бьет по голове. Нечем дышать… Ничего не чувствую… темно…
…Кто-то, крепко прижав, меня выносит на берег. Кашлю, чихаю, открываю глаза.
Мама подхватывает меня на руки, целует, плача смеется. Саньку уже несут к даче.
У крылечка на нижней ступеньке Лялька. Сморщив лицо, испуганно плачет.
Выскальзываю из маминых рук, бросаюсь к Ляльке.
– Лялька! Лялька! – кричу я.
Она, встает на ножки, покачиваясь неуверенно идёт ко мне. Испуганно смотрю на неё – ведь она ещё никогда не ходила одна.
У неё растерянное лицо, широко открытые глаза. Делает ещё несколько шагов, улыбаясь, падает ко мне на руки.
Глава 3
В это лето жили на даче в Гамборах. Отец подарил нам ослика: маленького, с острыми ушками.
Его приятно гладить. Стоит смирно, вздрагивает, когда кусают шмели. Прижимаюсь к мягкой мордочке, толстым, чуть вывороченным губам. От него приятно пахнет.
– Фу! Вся пропахла ослиным потом! – говорит мама, посылает меня мыться.
Нет ничего лучше запаха, чем запах ослика.
Ему на спину кладут подушку, на неё небольшое седло. Всё это подтягивают на брюхе толстым ремнём. Седло самое настоящее – с лукой, уздечкой и стременами.
Влезаю в седло. Ослик поводит ушами. Если заупрямится, не сдвинуть. Когда сердится, высоко подбрасывает задние ноги. Тогда перекатываюсь через его голову на землю.
– Какой ты противный! – выговариваю ему, снова вкручиваюсь в седло.
Спорили, как назвать ослика. Наконец мама сказала:
– Будем его звать Луиза Мадер!
Витя сердито пожал плечами.
Луиза Мадер – молоденькая немочка, за которой ухаживает Витя. У неё птичье личико, белые косички, перевязанные ленточками. Она часто опускает глаза, краснеет. Носик тянется вверх.
– Совсем как у звездочета, – невинным голосом говорит Соня.
– Что ты понимаешь, глупая, – сердится Витя.
Луиза Мадер кажется Вите прекрасной, и он обижен за неё. Но нам понравилось называть ослика Луизой Мадер.
От ослика я «обмираю» – говорит нянька. Каждое утро подолгу стою у зеркала, стараюсь двигать ушами, как Луиза Мадер. Но у меня почему-то не выходит.
«Ну, ничего – успокаиваю себя. – Через несколько лет буду двигать ушами так же, как и он.
Во время еды незаметно откладываю в карман фартука лучшие кусочки. Вытянув губы, оскалив желтые зубы, ослик осторожно берёт еду из ладоней. Больше всего любит арбузные корки. Старательно собираю их.
Как-то вечером, заигравшись, забыла перед сном пройти к нему попрощаться. Ночью меня разбудил крик… Звонко и протяжно кричала Луиза Мадер.
«Должно быть, у неё болит живот».
Опустила ноги на пол. В доме тихо. В углу на койке храпит нянька.
Боже, до чего жалко Луизу Мадер. Напряженно вспоминаю, что делала мама, когда у нас болели животы.
Клизму? Нет, Луиза Мадер этого не допустит. Компресс? Но она его, конечно, сорвёт… Значит, касторка!
Затаив дыхание, прошла к шкафу, нашла бутылку, вылила касторку в стакан. На балконе остановилась. Надо идти в сад, к колодцу, около которого привязан ослик…
И вдруг закричал осёл. Луиза Мадер ответила ещё громче.
Преодолевая страх, озираясь, побежала по холодному песку.
Широко открыв рот, Луиза Мадер непрерывно кричала. Подбежала к ней, вылила в распахнутый рот касторку. Она захрипела, заметалась из стороны в сторону, запрыгала на месте.
И опять донесся незнакомый крик осла.
Луиза Мадер брыкнула задними ногами, рванулась в сторону, оторвалась от привязи и, выделывая прыжки, бросилась навстречу призывному крику.
С ужасом смотрела ей вслед. Она, конечно, сошла с ума.
А что, если я её отравила?
Вприпрыжку, вторя ей, помчалась домой.
Постель ещё теплая. От всего пережитого не могу согреться…
Тяжело вздыхаю. Как хорошо сейчас к кому-нибудь залезть в кровать и поделиться своим горем.
Бедная Луиза Мадер!
Но нянька спит. К маме нельзя. Если узнает, что я не спала, ночью ходила босиком по холодной земле – она, конечно, завтра не возьмет меня с собой.
…Самая большая выдумщица и хохотунья в нашем доме – это мама. Даже теперь, когда она ещё плохо видит, что-нибудь да придумает.
Иногда задумывает прогулки, на несколько дней.
Вечером, когда пили чай, мама предложила на два дня пойти на прогулку в далекий монастырь.
– Дорога опасная, в лесу разбойники, – говорит нянька. Но мама только смеется, её поддерживают остальные.