— Ну и что это нам дает, Джим?
Но тот только отмахнулся от Бартлета.
— То, о чем я думаю, смахивает, похоже, на невероятную чушь. А кстати, ты что-нибудь выяснил о тех черных крошках, которые я тебе дал?
— Это обгоревшая плоть.
— Чаво-чаво?
— Обугленная, мертвая кожа.
— Ерунда какая-то, там вокруг трупа не было никаких пепелищ.
— Но это точно обгоревшая плоть.
Джим вздохнул и перевел взгляд на голову трупа. Эрма Барстоу еще раз загадочно подмигнула ему.
Джим покачал головой и, указывая в сторону тела, пробормотал:
— Если она заговорит, Кэл, я буду неподалеку, через дверь.
— Да. что я еще хочу сказать, — объявила Ди. — Ты, должно быть, самый спокойный и терпеливый человек на всем свете.
Карл не торопясь допил свой кофе.
— Когда все это начнется, Ди, у нас вряд ли останется время на отдых. — Он посмотрел на юг.
— Что там такое?
— Грифы. Причем их очень много. А эти птички слетаются на трупы.
— Ты считаешь, убили еще кого-нибудь?
— Могу держать пари.
— Хочешь кофе?
— Нет, хватит. Давай лучше вздремнем. Сегодняш- I яя ночка вполне может оказаться жаркой.
— Пожалуй, — согласилась Ди, не сводя тревожного взгляда с грифов, описывающих в небе круги примерно в миле от дома. Птицы постепенно снижались.
Охранник окружной тюрьмы потер нос и недовольно поморщился. Опять до него донесся мерзкий запах какой-то гнили. Как ни старался охранник, он так и не сумел обнаружить источник вони, однако теперь ему казалось, будто она исходила из той секции, где держали особо опасных преступников. Сейчас там был заперт только один заключенный, Джош Тафт. Тюремщик втайне надеялся, что и тому придется туговато от такого, мягко говоря, убийственного душка. Ведь даже по меркам шерифа Родейла Джош являлся отпетым негодяем. На его счету было и растление малолетних, и изнасилование, и избиение жены, и кражи, и ограбления… Список можно было продолжать и продолжать.
Сейчас Тафт находился здесь в ожидании суда за очередное изнасилование, но судья заранее предупредил его, что уж в этот-то раз он упрячет Джоша за решетку на всю его оставшуюся жизнь. Кстати, подобное решение не вызвало ропота даже среди самых распоследних жуликов и прохвостов округа.
— Эй ты, чертова кукла! — рявкнул Джош, обращаясь к охраннику, и его бас эхом заметался между бетонных стен. — Ты что-нибудь собираешься делать с этой вонью? Неконституционно заставлять меня нюхать дерьмо! Я пожалуюсь своему адвокату!
— Заткнись, Тафт, — взорвался охранник. — Люди уже работают.
— Что-то не больно они торопятся, Джон. Я подам в суд на округ за нарушение моих прав.
— Да пошел ты со своими правами, скотина, — пробормотал Джон и, услышав вызов, прошел в свою комнатку.
— Говорите, Р-10.
— Р-2 на месте?
— Он все еще в лаборатории.
— Возле дома Коннерс кружат грифы. Примерно в миле от ее дома. Я сейчас вылезу из машины и проверю, в чем там дело.
— Вас понял, Р-10.
Джон повесил трубку, потом взял с полки дезодорант и обильно опрыскал помещение. Воздух стал посвежее, однако в коридоре все еще чувствовался запах гнили.
Майк Рандэлл припарковал машину возле особняка и, перемахнув через забор, направился туда, где над лесом кружили грифы. Майк предполагал, что там скорее всего находится мертвый олень или, на худой конец, кабан, но после того, как полицейский увидел, что осталось от Эрмы Барстоу, он решил взглянуть на животное собственными глазами.
На всякий случай помощник шерифа расстегнул кобуру.
Первое, что он заметил, была винтовка, закрученная вокруг дерева. Теперь она больше походила на подкову.
Подобное развлечение было явно не под силу человеку. Наверное, медведь, причем крупный медведь.
Майк выхватил револьвер и вдруг почуял ни с чем не сравнимый запах смерти.
Только потом взгляд его наткнулся на кусок человеческого тела.
Майк судорожно сглотнул, почувствовав, как желчь переполняет горло, и медленно попятился с поляны.
— Спокойно, парень, — скомандовал он сам себе. — Не дергайся, держи себя в руках.
Майк взглядом отыскал голову мужчины, потом раздробленную руку. Не в силах пошевелиться, он уставился на все это широко раскрытыми от ужаса глазами.
А потом оцепенение прошло, и он опрометью бросился назад к машине. Пробежав ярдов сто, он обронил свою шляпу, зато вернул самообладание. Надо во что бы то ни стало унять дрожь и совладать с голосом, который наверняка начнет срываться, когда Майк включит рацию, чтобы доложить о происшедшей трагедии.