Александр прицелился в девушку с точеными скулами. Ее глаза расширились от ужаса. Это было ей очень к лицу. Он прицелился и нажал на курок, но, к сожалению, пуля прошла чуть выше левого плеча. Пришлось выстрелить еще раз: теперь точно между глаз. Девушка упала, не издав ни звука.
На пожилую женщину с усиками пришлось истратить целых три патрона. Неприятно, но это была не его вина: женщина пыталась спрятаться под столом, а меткая стрельба по такой цели — вопрос везения.
Мужчина с желтоватым лицом кисло улыбнулся.
Он уже пожалел, что пил за обедом пиво.
Александр направил пистолет на сестру, но, подумав, опустил его. В конце концов, ничто не мешало ему оторвать ей крылышки и насадить на раскаленную иглу. Зачем тратить патроны.
Он оставил оружие на столе, надел курточку и, пожелав всем счастливо оставаться, тихо закрыл за собой дверь.
Идти под гору было легче, чем в гору, хотя дорога была одна и та же. На том месте, где некоторое время назад он увидел гнома, Александр посмотрел по сторонам и тихонько свистнул. Потом щелкнул пальцами. Потом заглянул за поросший мхом камень.
Но гном не появился.
И Александр ощутил некоторое беспокойство.
СПЯЩАЯ КРАСАВИЦА
Александр тихонько зевнул, по привычке прикрыв рот ладонью, потом понял, что, кроме него, в библиотеке никого нет, и зевнул еще раз, уже во весь рот.
Ну что же.
Истории братьев Гримм[11] (имя-то какое, с претензией!) в целом неплохи. Есть динамика, пропорции соблюдены, кульминации на своих местах, содержание передано легким и доступным языком. С точки зрения современности, может сойти за стиль. Как у примитивистов.
Только вот логика хромала. И не просто хромала, а еле ковыляла, а иногда ее и вовсе не было. Александру особенно не понравилась история, где великан съел своих семерых детей (сколько их в итоге было, семеро или шестеро?). Да даже если бы он был пьян, как немецкий сапожник в день святого Валентина, он все равно бы понял, кого ест — своих или чужих детей. Материнский инстинкт.
Или Кот в сапогах, королевский мушкетер, прямо Д’Артаньян. Кое-как слепленная история с превращениями. Деус экс махина.
Или вот супермен: преспокойно играет ночью с призраками и вампирами в бильярд человеческими черепами, но умирает от страха, когда ему на голову выливают холодную воду. Что за комплексы?
История Гензеля и Гретель была еще ничего. Если предположить, что ведьма близорука. Она держит Гензеля в клетке, кормит его и проверяет по пальцу, достаточно ли он разжирел, чтобы она могла его съесть (нота бене: взрослые стараются не есть жирного!). Вместо пальца Гензель подсовывает ей косточку. Она не может раскусить обман, нервы не выдерживают, она срывается.
В итоге Гензель и Гретель запекают ее в печи. Недурно! Психологический момент есть, законы логики соблюдены, в действии есть ритм и четкость.
Ну что же, — сказал себе Александр, зевнув еще раз, — детская литература.
Вечером их всех отвели в Парк свободы. Пока другие дети копали туннели в песке, качались на качелях и съезжали с горок, Александр сидел на скамейке с воспитательницей тет-а-тет и делился впечатлениями о братьях Гримм.
Он мог бы этого не делать, но она предложила ему эту лектюр, и ему не хотелось ее разочаровывать. Воскресенье было уже завтра, а, как все самоубийцы, Александр был настроен на сентиментальный лад и хотел оставить о себе только положительные воспоминания.
— Одну вещь ты должен признать, — говорила слегка оскорбленная воспитательница, — иллюстрации там хорошие. Мне вот они очень нравятся.
— О да, — согласился Александр, — это правда. Но бумага плохая. Да и, если честно, я предпочитаю Иеронима Босха. Вам не кажется, что он как никто подходит на роль иллюстратора братьев Гримм? Особенно той сцены, где бильярд с черепами!
Воспитательница поежилась. Этому ребенку никак не угодить, решительно никак!
— Кстати, — продолжал Александр, — я хочу сделать вам маленький подарок. О нет, не отказывайтесь. Мои родители не против. Антр ну, я придерживаюсь мнения, что им еще рано читать Уайльда, — он достал из пакетика «Саломею» и вручил ей. Он не оставлял надежды, что наступит день, когда она сможет отличить Уайльда от Даниэля Дефо.
Воспитательница поблагодарила его, возможно, немного перестаравшись в выражении радости: притянула его голову к себе и поцеловала в лоб.
Александр попросил разрешения собрать букет из осенних листьев. Она разрешила, подумав, что у этого ребенка иногда бывают прекрасные порывы. Все равно слишком вычурно! — вдруг рассердилась она.