— Вы говорите мне то о нескольких часах, то о нескольких днях… Почему я должна вам верить?
— А с какой стати вам мне не верить? — искренне удивилась дама. — Вы говорили мне, что знакомы с историей Столетней войны. Значит, вы знаете, что все это уже произошло, а случившегося никто не в силах отменить. Вам что, нужно объяснять разницу между «случившимся» и…
— Хватит! — прервала ее Марта. — Пожалуйста, не трудитесь! Лучше скажите, где мы будем спать и чем накормим ребенка.
— Вы сговорчивая женщина, — с удовлетворением отметила «Катерина» и принялась хозяйничать.
Пюпитр, предназначенный для толстых церковных фолиантов, превратился в столик, массивные троны оказались почти такими же удобными, как обыкновенные кресла, из двух оловянных канделябров соорудили отличные блюда, которые «Катерина» наполнила «плодами будущего», в чаше для причастия оказался напиток, вкус которого настолько понравился Марте, что она спросила у дамы его рецепт, но та ответила, что сейчас не время для рецептов и пора укладываться спать.
Матеву-младшую устроили в колыбельке из прозрачной, но хорошо сохраняющей тепло материи. «Катерина» и «Маргарита» улеглись друг против друга в нишах возле алтаря, подложив под себя и укрывшись кусками все той же материи, извлеченными дамой из каких-то коробочек, напоминавших пудреницы.
Когда утром они проснулись…
Но действительно ли они проснулись утром?
Солнце клонилось к западу, с холма спускалась Жанна со своим стадом, а куда-то запропастившаяся малышка на тревожный зов матери откликнулась:
— Найди меня!
И тут же выглянула из-за алтаря в таком виде, который никак не походил на ангельский.
Наспех приведя ее в порядок, женщины встретили пастушку «небесным пением».
Они внушали ей, что она является избранницей бога, ей следует немедленно оставить своих овец и идти спасать Францию.
Девушка тихонько прошептала:
— Но у меня нет доспехов, нет оружия…
В этом месте «ангелочек» должен был пропеть:
— Оружием тебе будет служить слово божие.
Однако вместо этого Матева-младшая подскочила к Жанне и, схватив ее за руку, потащила к алтарю.
— Я дам тебе! — торжествующе воскликнула она.
На алтаре лежал меч.
Преклонив колени, Жанна взяла его в руки, и лицо ее озарилось светом веры.
Стараясь замять непредусмотренное в либретто отступление, «Катерина» пояснила:
— Этот меч послал тебе святой Михаил! Сражайся смело за правое дело!
Матева-младшая, сознавая торжественность момента, а также уверенная в своей безнаказанности, продолжала своевольничать:
— Только не порежь им хорошего человека.
«Катерина», взбешенная тем, что нельзя немедленно поставить ребенка на место, ограничилась очередным пояснением:
— Этот меч послан тебе, чтобы бороться за святую истину!
Маленькой Марии доставило огромное удовольствие противопоставить торжественному заявлению дамы свое понимание сущности вопроса:
— Даже к подлецам ты должна быть справедливой и не хвататься за меч по любому поводу!
Наконец и Марта обрела дар речи.
— Дитя мое, не ненависти будешь служить ты, но любви к ближнему, ты дашь свободу угнетенным. Хрупкое и слабое создание, ты любовью и верой своей прославишь Францию. Поэтому не медли! Чем быстрее ты ринешься в бой, тем скорее затихнут стоны на твоей исстрадавшейся родной земле.
Поднявшись с колен, Жанна положила меч на плечо, как она носила свой пастуший посох, и двинулась навстречу своей славе и гибели.
Марта схватила дочь за ухо и, осторожно подергав его, спросила:
— Откуда взялся этот меч и кто позволил тебе встревать в дела взрослых?
Возмущенным тоном дочка ответила:
— Ну вот, сами спят, как суслики, а потом я виновата. Мне было скучно, я начала обследовать разные уголки, обнаружила массу интересных вещей. А вы только языком мелете, вам ничего не стоит заставить бедную девушку идти в бой с пустыми руками, хотя оружие лежит у вас под носом, в алтаре.
Дама устало согласилась:
— Да, я знала. Построивший эту часовню рыцарь, прежде чем стать отшельником, оставил свой меч в алтаре. Но я не допускала мысли, что простая железка может оказаться эффективнее заботливо подобранных слов.
— Мы предполагаем, а бог располагает, — ответила Марта совершенно в стиле эпохи. — А теперь что?
— Наша миссия окончена. С этого момента Жанна находится под покровительством «святого Доменика».
— Да, уж и на костре она напрасно будет взывать к «святой Катерине» и «святой Маргарите», — с печалью в голосе напомнила Марта. — И будет чувствовать себя преданной и своим королем, и небесами.
— Она еще услышит наши голоса — разумеется, в записи. А больше мы ничего не в силах сделать, — сказала дама, набрасывая на Марту и Марию покрывало, которое, как им показалось, было скроено из кожи ощипанных кур.
Не прошло и мгновения, как покрывало, раздувшись, превратилось в зал, наполненный ароматом ванили и душицы.
Пол в зале представлял собой сочетание вмятин и выпуклостей, заменявших мебель.
Матева-младшая нашла себе подходящее «гнездышко» и принялась играть с невесть как объявившимися здесь двумя котятами. Вокруг Марты собралось человек десять, наперебой поздравлявших ее с успешным выполнением задания и любезно предлагавших объяснить ей смысл происходившего.
— Не нужно мне ничего объяснять, — утомленно говорила Марта. — Скажите только, как вы это проделали и почему именно в Бермудском треугольнике?
Толпившиеся вокруг заулыбались, принялись втолковывать ей, что не имеют права отвечать на первый вопрос, а что касается Бермудского треугольника, то люди ее эпохи просто не готовы разгадать его тайны, знаний не хватает.
— Да бросьте вы, — зевнув, сказала Марта. — Я без репетиций пою «Войну с саламандрами» и «Милость мира», а вы мне толкуете о недостатке знаний, нашли чем пугать!
Люди будущего решили проявить снисходительность, и один из них принялся за объяснения:
— Видите ли, время можно сравнить с речным потоком — со своими стремнинами, водопадами, водоворотами… Вселенная плавает в великой реке, называемой Временем. На нашей скромной планете в зоне Бермудского треугольника в этой реке образовался водоворот. А в водоворотах, как известно, перемешиваются разные водные слои. Так и здесь, в Бермудском треугольнике, сталкиваются различные пласты времени, и мы, люди будущего, имеем возможность ускорять или замедлять события, представляющие для нас особую важность.
— А то, что при ваших экспериментах гибнут люди нашей эпохи, вас, конечно, не касается! — сердито проворчала Марта.
— Они вовсе не гибнут, — оскорбились ее собеседники. — Просто предпочитают остаться с нами.
— Так я и поверила! — недоверчиво откликнулась на это заявление Марта.
— Но если бы вы захотели у нас остаться, мы бы не согласились: вы нужны своему времени…
— Да что вы постоянно разглагольствуете о существовании нужных и ненужных людей! — возмутилась Марта. — Что за игры с человеческими судьбами? Это же форменное святотатство! Делаете меня участницей величайшего события в истории человечества, знакомите с одной из самых светлых героинь, какие только остались в его памяти. И все это таким пошлым образом! Не вам давать советы Орлеанской деве, когда и как совершить свой подвиг! Да еще заставлять меня играть столь неприглядную роль во всей этой катавасии! Помимо моей воли! Откуда такая бесцеремонность?
Один из присутствовавших без тени смущения ответил:
— Вы сами создали нас такими. Ведь мы — ваши потомки. Зачем же возмущаться делами собственных рук?
Марте пришлось проглотить язык вместе с вертевшимися на его кончике заключительными словами обвинительной речи.
Ей предложили прохладительные напитки. Откуда-то сверху полились звуки божественной музыки, и Марта, опьяненная ими, забыла обо всем на свете. Она готова была слушать эту музыку вечно, ибо она вселяла в душу блаженство, с которым не хочется расставаться до смертного часа.