И по винтику, по кирпичику
Растащили кирпичный завод.
Другой парень знал множество песен из пиратско-ковбойской серии. Мне до сих пор нравится "Танго цветов":
Притон был полон вина,
Там пьют бокалы до дна.
Лишь, нарушая печаль,
Бренчит разбитый рояль.
На песне "В кейптаунском порту" я хочу остановиться подробнее. Она сейчас, можно сказать, получила вторую жизнь. В ее основе бессмертная музыка Шалома Секунды "Ба мир бис ду шейн"(1932) и написанная на эту музыку в 1940 году длиннейшая баллада. Автором стихов был ленинградский школьник, 9-классник Павел Гандельман. Потом эта песня стала народной. Существуют десятки вариантов текста. Я слыхал ее под названием "В неапольском порту". Притом французы там дрались не с англичанами, а с русскими. Много лет спустя я подружился с одним моряком. Он ходил механиком на рыболовецких траулерах и плавучих рыбзаводах. Они много месяцев находились в океане без захода в порты, и там тоже очень ценились рассказчики и певцы. В его репертуаре были всё те же знакомые мне по пионерскому лагерю песни. Конечно, кроме них были еще и специфические морские типа
Я пью за кнехты, клюзы,
За дамские рейтузы...
Неудивительно, что известный моряк и писатель Виктор Конецкий в книге "Третий лишний" подробно написал об истории создания песни "В кейптаунском порту" и своей встрече с П.Гандельманом. Впрочем, не только у меня эти песни застряли в голове. Андрей Макаревич в 1996 году выпустил диск "Пионерские блатные песни". А песню "В кейптаунском порту" в 2008 году спели Лариса Долина и Ирина Апексимова. Им удалось очень убедительно сыграть распутных женщин.
Вообще-то в лагере велась борьба против повседневного мата, но мы убедили нашего вожатого Олега Антоновича, что из песни и анекдота слова не выкинешь — теряется весь эффект. Правда, он поначалу предлагал заменять матерные выражения на что-то другое, например "раз, два, три, четыре, пять", но после блатной версии басни "Заяц во хмелю", где вконец обнаглевший пьяный заяц перечисляет по фене свои заслуги
Однажды был в лесу ужасный шмон,
Был заяц приглашен к ежу на выпивон
И до того там накирялся,
Что хулиганить стал. Он сдухаря на стол забрался
И стал кричать:
- Я старый вор, я урка, что по рыло,
Я фармазонщик, я - шнипарь.
Я в рот раз - два - три - четыре - пять всю эту тварь.
Олег Антонович махнул рукой и остановил дальнейшее изложение басни. Однако после этого он уже не предлагал никаких замен.
Интересно, что мало кому известен сегодня прототип этой басни, принадлежащий золотому перу Сергея Владимировича Михалкова, но почти все знают какой-нибудь ее матерный вариант ("В лесу справляли именины, на них был заяц приглашен"). Я этому не удивляюсь. Мои девчонки-погодки, отлично окончившие в СССР 7 классов, прекрасно знали сказку "Пластилиновая ворона" и понятия не имели о басне Крылова.
Я включился в число рассказчиков. На первых порах я специализировался на пересказах книг, радиоспектаклей, включая оперетты с исполнением отдельных арий, и эстрадных реприз. Народ был неизбалованным и воспринимал все это с большим интересом. Особенно почему-то нравилась оперетта "Корневильские колокола", которую мне пришлось "пересказывать" многократно. А диалог графа и графини Воляпюк из "Сильвы" (он был именно таким в радиоспектакле, где графа играл Григорий Ярон) вообще стал использоваться в повседневной речи:
— Лео, побереги свою пэчень!
— Пэчень, к черту пэчень! Сейчас я тебе скажу пару слов, от которых у тебя заболит не только пэчень, но и селезень! Орфеум, Соловей!
Любопытно, что "Сказка о царе Салтане" тоже пользовалась успехом и часто прерывалась комментариями. После места
Делать нечего: бояре,
Потужив о государе
И царице молодой,
В спальню к ней пришли толпой.
Объявили царску волю —
Ей и сыну злую долю.
Зачитали вслух указ,
И царицу в тот же час
В бочку с сыном посадили,
Засмолили, покатили
И пустили в Окиян –
Так велел-де царь Салтан.
кто-нибудь обязательно говорил: