Лучше бы он этого не делал!
– Да пошла ты…
Ещё что-то бормочет в том же роде, затем натягивает одеяло на голову и… опять храпит весьма демонстративно.
Ладно. Пусть так.
Я и пошла – в столовую, заботиться о корме для своих птенчиков.
Но по пути к вожделенной кормушке всё же предприняла кое-какие действия. Вихрем пронеслась по всем нашим спальням и на полную громкость включила «Маяк».
– Доброе утро, ребята!
– С добрым утром, дорогие радиослушатели! Начинаем очередную передачу отдела сатиры и юмора…
– Ребятки, приветик, подъём!
–.. Не правда ли, премиленькая история?
– Подъём, дети! С добреньким утречком вас!
В столовой надо быстро управиться – едоков вон сколько! Через двадцать минут на столах сорок две тарелки каши, столько же кружек, ложек, порций масла, сыра и колбасы. В честь первого сентября ещё и яйца. Да, чуть про хлеб не забыла – на отряд пять батонов, по два куска на рот. Хлеба едят много, но и под столами немало кусков, так что лишний батон просто так не дадут. Надо если кому – иди на раздачу за добавкой.
Первыми пришли на завтрак девочки. Заглядывают в столовую – можно заходить? Вчера предупредила – по одному пускать никого не буду, только все вместе заходят, а то ведь не уследишь, кто чьё масло съест или там колбасу, ну то, что повкуснее.
Ну вот, кажется, всё. Предупреждаю девочек весьма строго – ждать всех, а сама снова бегу на мальчишечий этаж.
Увы, спят, как сурки! Ах, так!
– Завтрак заканчивается.
Это уже экстрим. Удар по нервам сильнейший. Сработало, однако – зашевелились…
– Через десять минут столовая закрывается!
Действует! Старшие уже бредут умываться. Наконец выполз из постели и последний соня.
Привычно влезли в грязные, пузырчатые на коленках треники и донельзя замызганные футболки.
Про формы пока ничего не говорю. Сюрприз.
Когда же все мальчишки ушли в столовую, быстро перетаскала из отрядной в их спальни школьные формы и рубашки. Пиджаки и рубашки повесила на стулья, брюки – на спинки кроватей. Пионерские галстуки живописно алели на подушках.
Лепота!
Минут через несколько стали появляться мои накормленные питомцы. Входят, уже намереваются привычно плюхнуться на постели – и тут видят…
Нет слов.
Вбегает мальчик из второго отряда, Медянка, по привычке сплёвывает на пол. И тут же нарывается на резкую отповедь:
– Ты… охренел что ли? Не видишь, воспиталка убирала…
– Сча в нюх!
Бедолага растерянно смотрит на моих гавриков, я же молчу – исторический момент, однако.
Наконец спрашивает:
– Пацаны, вы чего?
Ответ столь же категоричен:
– Медянка, шуруй к себе в спальню, там и плюй… Медянка смеётся.
– Во дают! Чево это я буду в своей спальне плеваться? Потом Лидуха домой не отпустит на праздники.
Хитрые, черти, всё, оказывается, понимают.
«Лидуха» – это как раз и есть ведущий воспитатель. У неё есть и более солидное прозвище – Матрона.
Выхожу в коридор, стою у окна, жду, пока оденутся. Потом надо в школу отвести, пока не разбежались.
Но вот выходят, слегка смущенные и притихшие. И на меня как-то странно поглядывают.
Тут один спрашивает:
– А вы, тёть, с нами в школу пойдёте?
– Не «тёть», дубина, а Ольга Николаевна.
Какой прогресс!
Польщена безмерно, готова каждого облобызать (несмотря на поголовно сопливые носы).
– Пойду, конечно. Вот только девочек надо подождать.
– Да ну их, этих баб…
(Оно и понятно – девочки на три-четыре года старше, иными словами, инопланетянки.)
Спускаемся вниз. Девочки уже там. Распахнув удивленные, щедро раскрашенные глазища, они молча уставились на первоклашек.
Да, не зря воспитательница бдела ночами, готовясь встретить малышей. Чистенькие, кукольно нарядные, они чинно и торжественно идут парами.
Но тут всеобщее внимание переключилось на моих воспитанников – сначала их, девочки, похоже, не узнали. Но уже через мгновение началось дикое ржанье:
– Ха-ха-ха! И эти выпялились!
С непривычки опрятные мальчики кажутся им очень забавными. Да и сами они всё ещё стесняются своего непривычного вида.
(В моём отряде было трое таких, что вообще чистую и новую вещь надевать отказывались – сначала извозят в грязи, изомнут как следует, а потом только надевают.)
Но вот, наконец, наряды осмотрены. Кое-как утихомирившись, построились парами, и мы, первый отряд – строй пай-мальчиков и взрослых почти девушек, направляемся к школе. Там сцена недоумения повторяется – но менее дружелюбно.
– Смарите! Детдомовцы идут! Гы!