Среди окружения Николая II было достаточно широко известно, что царь легко соглашается с мнением последнего собеседника. Историк и политик П.Н. Милюков в «Воспоминаниях» даже пытался классифицировать эти влияния. В начале царствования на принятие решений влияли мать императора и его дядья, с 1901 г. начинается этап влияния «черногорок» и Филиппа, и «этот период ознаменовался столоверчением и переходом от Monsier Филиппа к собственным национальным юродивым, таким как фанатик Илиодор, идиотик Митя Козельский или – самый последний – сибирский «варнак» – Григорий Распутин, окончательно овладевший волей царя»47. Об этом же пишет министр иностранных дел (1906–1910 гг.) А.П. Извольский: «Разве можно удивляться тому, что император мог попасть под влияние такого вульгарного проходимца, каким был известный Филипп, начавший свою карьеру в качестве мясника в Лионе, сделавшийся позже спиритом, гипнотизером и шарлатаном, который был осужден во Франции за различные мошенничества и кончил тем, что превратился в желанного гостя при русском Императорском дворе и сделался советником императрицы и императора не только по делам личного характера, но даже по делам большой государственной важности»48. Все попытки ближайшего окружения царя (императрица Мария Федоровна, сестра царя Ксения, сестра императрицы Елизавета Федоровна) нейтрализовать влияние Филиппа были безуспешны. В этом контексте можно упомянуть, что, по мнению некоторых исследователей, издание С.А. Нилусом известных «Протоколов сионских мудрецов» связано с попытками императрицы Марии Федоровны, фрейлиной которой являлась Озерова (супруга С.А. Нилуса), дискредитировать представителя ложи мартинистов Филиппа49.
Парадоксально, но и после замершей беременности императрица не утратила в него веры. В конце 1902 г. Филипп объявил ей, что она родит сына, если обратится к покровительству Св. Серафима Саровского. После этого Филипп уехал во Францию, где умер в 1905 г.
Несмотря на возражения обер-прокурора Синода КП. Победоносцева, Серафима Саровского срочно канонизировали. В июле 1903 г. царская семья, следуя совету Филиппа, посетила Саровскую пустынь. После посещения села Дивеева (Саровской пустыни) императрица забеременела в шестой раз. Эта беременность закончилась благополучным рождением в июле 1904 г. цесаревича Алексея.
В переписке между царем и царицей за 1914–1916 гг. имя Филиппа неоднократно упоминалось с благоговением. Как позже вспоминала А.А. Вырубова: «Когда я только что ближе познакомилась с Ее Величеством, я была удивлена Ее мистическим рассказам про М. Philippe, который недавно умер». До конца жизни в царской семье бережно хранились, как святыни, подарки французского ясновидца. Вырубова упоминала: «У Их Величеств в спальне всегда стояла картонная рамка с засушенными цветами, данная им М. Philippe, которые, по его словам, были тронуты рукой самого Спасителя»50.
Столь трепетное отношение к Филиппу объясняется тем, что Николай II и Александра Федоровна были абсолютно убеждены в том, что рождение цесаревича Алексея есть результат чудесного влияния экстрасенса. Об этом свидетельствует записка, написанная царем к одной из черногорок, Милице Николаевне, в день рождения долгожданного наследника: «Дорогая Милица! Не хватает слов, чтобы достаточно благодарить Господа за Его великую милость. Пожалуйста, передай каким-нибудь образом нашу благодарность и радость… Ему. Все случилось так скоро, что я до сих пор не понимаю, что произошло. Ребенок огромный, с черными волосами и голубыми глазами. Он наречен Алексеем. Господь со всеми вами. Ники»51. «Он» – это, безусловно, Филипп, и именно ему царь передавал «нашу благодарность и радость».
Таким образом, эпизод лета 1902 г. имел значительные политические последствия. Во-первых, подготовлена почва для появления нового «дорогого Друга». Во-вторых, царская семья созрела к различным «влияниям», замешанным на мистицизме. В-третьих, наметился разрыв царя, и особенно царицы, с Императорской фамилией. В-четвертых, за императрицей закрепилась репутация истерички с железной волей. Все это во многом подготовило стремительное падение авторитета Императорской фамилии и сравнительную легкость падения 300-летней династии Романовых.