Грохотали сапоги — один за другим пожарники спускались по трапу в машинное отделение старомодного бота.
— Неужели ты думаешь, что они нас не найдут? Они, наверное, видели, как упал в воду вертолет, — спросила Ко.
— Все было рассчитано, мисс, — откликнулся капитан Брасс, — сейчас они кинутся вытаскивать из воды пожарный вертолет и спасать пожарников.
— И никого там не найдут.
— Еще одна неразгаданная тайна истории.
Лжепожарники захохотали.
Механик бота встретил их в трюме корабля, перед раскрытым стальным люком.
— Все в порядке? — спросил капитан Брасс.
— Так точно.
— Останетесь на борту. Как и уговорено, дайте себя спасти и расскажите, как ваш бот затонул по неизвестной причине.
— Слушаюсь, — ответил человек из трюма. Он был очень бледен и худ. Руки его чуть заметно тряслись.
— Перестаньте дрожать, — прикрикнул на него Брасс. — Я не могу заменить вас моим человеком — у вас настоящие документы. Недаром вы прожили двадцать лет в Мурманске.
— Слушаюсь, — повторил убитым голосом человек.
— Я бы его утопил, — предложил Артем, не обращая внимания на присутствие механика. — Как только комиссар Милодар на него немного нажмет, он тут же расколется.
— Мы уже будем далеко, — ответил гуманный Брасс. — А ну, открывайте люк!
С помощью пожарников худой человек отвинтил люк — впереди открылось темное пространство.
— Тише, — сказал Брасс.
Все замолчали. И стало слышно, как на пустую палубу бота опускается флаер. Еще секунда — раздался удар — кто-то спрыгнул на палубу.
— Вперед! — сказал Брасс. — А ты, механик, открывай кингстоны.
Тот послушно метнулся назад.
Ко шла в середине — позади Артем, он подталкивал ее в спину.
Ко услышала, как зашумела, заурчала вода, врываясь в трюм.
— Он не утонет? — спросила Ко.
— Должен уцелеть, — в голосе Артема прозвучала безжалостная усмешка. Он не жалел своего сообщника. Он никого не жалел.
Когда последний — капитан Брасс — миновал люк, он тут же закрыл его и с помощью одного из своих людей мгновенно завинтил.
— Лодка готова к погружению! — неожиданно раздался над головой незнакомый голос.
Брасс подхватил висевший на стене микрофон.
— Начать погружение! Чем скорее мы уйдем от этого бота, тем больше шансов, что нас не смогут засечь.
Подводная лодка, которая, оказывается, была присоединена к днищу рыболовецкого бота, бесшумно пошла ко дну. Ко представила себе, как пытается выбраться из кипящей воды механик, которого оставили в трюме бота.
— Девушка, — приказал капитан Брасс, — следуйте за мной.
Глаза еще не привыкли к полутьме — Ко пошла на голос капитана, дотрагиваясь до стены. Стена чуть дрожала — ей передавалась вибрация двигателя. Видно, подводную лодку раздобыли в каком-то музее.
Ко вошла в маленькую кают-компанию лодки — там умещались диван, стол, на стене висела репродукция с картины «Иван Грозный убивает своего сына», принадлежавшей кисти художника Репина.
— Садитесь здесь и ждите, когда все благополучно кончится, мисс, — вежливо предложил капитан. И так как Ко вдруг почувствовала, что смертельно устала, она с благодарностью подчинилась приказанию капитана Брасса. Подводная лодка, урча двигателями, мчалась вперед, куда-то к Шпицбергену. В ней было тепло и царили запахи железа и масла.
Подогнув под себя ноги, Ко прилегла на диван.
И тут же задремала.
Во сне Ко привиделась собственная свадьба. Она была в белом платье, жених шел рядом, и она знала, что это — ее жених, хотя никогда раньше не видела этого человека. Ее не столько беспокоил этот странный факт, как то, что подвенечное платье сшито неудачно, вот-вот пойдет по шву, и тогда все увидят, что у Ко кривые волосатые ноги, чего раньше у нее не было. Значит, ей без ее согласия подсунули чужое тело, к тому же некрасивое.
Священнослужитель, перед которым они остановились, был одет в белое, за плечами у него поднимались большие черно-белые крылья, как у сороки. Он спросил Ко, согласна ли она выйти замуж за это чудовище, Ко поглядела на жениха — и на самом деле увидела чудовище.
— Нет, — сказала она.
— А он согласен, — ответил священнослужитель и замахал крыльями, поднимая страшный ветер.
— Я согласен! — прорычало чудовище.
— А знаешь ли ты, что он с тобой сделает, как только вы окажетесь вдвоем? — спросил священнослужитель.
— Нет, не знаю, — сказала Ко. — Я болела свинкой, когда мы это проходили.