— О нет! — ахнула директриса. — Я спрашиваю о самом настоящем! Неужели ты полюбила мертвого человека?
— Мне трудно поверить в то, что он мертвый, — произнесла Вероника. — В моей памяти он навсегда останется живым. Вы знаете, что он разбился вдребезги о вершину Эвереста, но в тот момент он продолжал петь свой последний хит.
— О да! — согласилась директриса. — Но это не есть настоящая раккаус. Это есть игра в любовь?
— О нет! — возмутилась Вероника. — У нас с Джоном все так серьезно! Он обещал на мне жениться. Он поможет мне бежать из вашей проклятой тюрьмы.
— Но что же ты называешь ванкила? — спросила директриса. — Наш родной Детский остров?
— Ах, как он нам всем надоел! — воскликнула Вероника.
— Не может быть!
— Может, госпожа Аалтонен, может.
— Это не ванкила, а место для развития творческих сил…
— Значит, я могу отсюда уехать?
— Ни в коем случае.
— Почему же?
— Потому что твое образование не завершено.
— Ну вот, такая взрослая, а врете, — ответила Вероника. — Просто вы все, люди, нас боитесь. Вам неизвестно, что во мне скрывается. Вы трепещете и бережете от нас свои вещички. А вот Джон Грибкофф никогда ничего не боится. Он может на мне жениться в любой момент.
— Нельзя!
— Почему же?
— Ты подумала, какие у вас будут дети?
— Наверное, такие же смелые, как мой Джон.
— Но ведь он есть мертвый.
— Это для вас он мертвый, а для меня — совершенно живой, — не сдавалась девушка.
— Это трагедия! Я запрещаю тебе к нему приближаться!
В волнении, охватившем директрису, она даже забыла спросить, каким образом Вероника познакомилась со знаменитым мертвецом и как он проникает на остров. Но за нее эту проблему разрешила сама Вероника.
— Госпожа Аалтонен, — попросила она директрису. — Я предлагаю вам заглянуть к нам в дортуар, и там я вас представлю Джону. Думаю, что он вам понравится, а что вы ему понравитесь — в этом нет никакого сомнения.
— Ах! — сказала директриса. Она была близка к обмороку, ибо как опытный педагог знала, что не имеет права падать в обморок в присутствии своей подопечной. И как ей ни было страшно, она согласилась последовать за Вероникой в каменный флигель, где располагались девичьи спальни.
Когда они пересекли двор замка, начался мелкий холодный дождь — осень постепенно вступала в свои права, и вскоре дни станут совсем короткими и тоскливыми. Возобновятся попытки побегов с острова, заявятся, отдохнув на Гавайских островах и в Каннах, группы психологов и физиков, чтобы изучать и мучить сироток, с целью разгадать их загадки, даже когда этих загадок нет. И эта перспектива наполняла сердце директрисы печалью, потому что она любила своих подопечных и переживала вместе с ними то, что им приходится служить подопытными кроликами.
Вот и сейчас — совершенно очевидно, что придется столкнуться с какой-то патологией и эта милая Вероника из прилежной, правда, не очень яркой ученицы десятого класса превратится в чудище, объект для недобрых психиатров или духоизгонятелей.
Они вошли в просторную комнату, где обитали три девушки. Высокое, частично забранное витражом окно, выходившее на озеро, было приоткрыто — девочек воспитывали в непритязательной суровой обстановке, зато никто из них никогда не простужался и не страдал болезнями дыхательных путей.
Комната была пуста — подруги Вероники были на занятиях.
Разумеется, директриса не раз бывала в дортуаре старшей группы, но обычно она интересовалась лишь, соблюдаются ли там чистота и порядок.
На этот раз она сразу направилась к кровати Вероники, которая стояла в отдалении от других кроватей, — места хватало всем, так что девушки могли создать себе в комнате уголок по вкусу.
В глаза директрисе сразу бросился портрет странного молодого человека, прикрепленный к стене таким образом, что, возлежа на узкой девичьей койке, Вероника могла непрерывно им любоваться.
Портрет изображал почти обнаженного мускулистого молодого человека ярко-лилового цвета с желтыми полосами, нарисованными на животе и груди. Одежда молодого человека состояла из коротких шортов, блестящих черных сапог и черной маски, скрывавшей верхнюю половину лица.
— Это он? — в ужасе воскликнула директриса, которой нравились иные мужчины.
— Да, — просто ответила Вероника. — Это и есть Джон Грибкофф, и я его безумно люблю.
— Но его на самом деле нет? — спросила директриса.
— Но он есть и на самом деле, — ответила Вероника.
— Где же он живет?