Он заглядывает через плечо в домик на пляже, высматривая жену.
Но кипучий смех Уайлдера перехватывает его внимание. С иссиня-черными волосами и темно-карими глазами Уайлдер — лучшее сочетание Соломона и Тесси. Ребенок знает слова всех песен Хэнка Уильямса, благодаря своей матери. У него яростный ум Тесси и ее борьба. Он — маленький су-шеф Соломона на кухне и самый лучший исследователь Чинука и его дикой природы.
— Ракушки, папочка, ракушки. Для замка.
— Я понял. — Ворча, Соломон поднимается и приступает к работе рядом с сыном. Его большие пальцы собирают кремовые чепчики, бивневые раковины, полосатые отростки. Затем они с Уайлдером строят. Вскоре ров с песочным замком превращается в одну башню, а затем в четыре.
— Не могу. — Уайлдер роняет лопату и рушится на дно. Песок сложен слишком высоко, чтобы он мог его зачерпнуть. Его нижняя губа выпячивается в хорошо отработанной гримасе. Несомненно, он научился этому у Тесси. Его жена до сих пор обводит его вокруг пальца. — Не могу.
— Сможешь, малыш. Ты сильный, — говорит он Уайлдеру, протягивая ему красную пластиковую лопату и заставляя попробовать еще раз. — Как твоя мама. Ты можешь все.
— Мама! — визжит Уайлдер, бросая лопату и показывая пухлым пальцем на плечо Соломона.
Повернувшись, он следит за радостным взглядом Уайлдера.
Радость. Это его жизнь в последние несколько лет.
Тесси выходит из домика на пляже. При виде жены, великолепной, сияющей, загорелой и подтянутой в облегающем бикини, он усмехается. Затем его взгляд перемещается на крошечный бугорок на ее животе.
Они были заняты. Делали новые сюрпризы. Создавали свою семью.
У них почти не остается времени на ресторан, небольшой бизнес и уход за малышом, но они справляются. Среди всего этого хаоса им удалось проскользнуть во второй детский отпуск и на неделю оставить все позади. Реконструкция Howler's Roost стала переломным моментом. Это не только удвоило доход бара, но и позволило Тесс опубликовать статью в Architectural Digest, а Соломону — в Food & Wine. Бизнес Тесси идет в гору. Каждые полгода она покидает Чинук, чтобы встретиться со своими клиентами по всей Америке. Их жизнь такая, какой они ее сделали. Соломон не мог просить ничего лучшего.
Все, чего он когда-либо хотел, находится прямо перед ним.
Вскочив, он встречает Тесс на пляже. Берет ее лицо в руки.
— Ты выспалась?
— Угу, — сонно напевает она, приподнимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать его в бородатую щеку. Ее пристальный взгляд переходит на Уайлдера, затем снова на Соломона. — Как продвигается создание замка?
— Серьезное дело. Никто не пройдет через этот ров. — Он осматривает ее живот. — Ты хорошо себя чувствуешь?
Шоколадно-карие глаза сверкают, и она прижимается к нему.
— Я в порядке. Только спать хочу. Разве ты не знал, что у меня началась эра домашней кошки? Больше сплю, валяюсь на солнышке, шиплю на помехи.
— Ты уверена?
Тесси смотрит на него с укором.
— Соломон, я утоплю тебя в Тихом океане, если ты будешь продолжать спрашивать.
Он хмыкнул. Никаких шансов. С Тесс вообще никаких. Его жена на четвертом месяце беременности, а после того, что случилось с Уайлдером в родильном зале, он в полном расстройстве. Он всегда будет слишком заботливым, когда дело дойдет до нее. Он никогда не забудет, как был близок к тому, чтобы потерять ее.
— Мне снились имена, — говорит Тесси.
Он проводит рукой по ее животу.
— Правда?
— Как тебе Виена?
Соломон хмурится.
— Как сосиска?
Тесси просто качает головой и смеется.
— Я не могу с тобой. — Она улыбается ему. — Проверили дома. Пегги Сью жива, не благодаря Хаулеру. Эш вообще-то собирается в отпуск, хоть раз в своей мрачной жизни.
— Да?
— Типа того. Это работа, но она едет на Гавайи. Она будет жариться.
Соломон поднимает брови.
— Вот почему ты носишь рубашку.
— Рубашка — это хорошо, но это лучше, — говорит Тесси, проводя пальцем по его мускулистой груди, затем опускает его, чтобы погладить загорелое предплечье, а затем переходит к твердому бицепсу. Его новые татуировки — три звезды на черном небе Чинука — символизируют его семью, и скоро он добавит еще одну. Для их дочери.
Он притягивает ее к себе и целует кончик ее веснушчатого носа.
— Трешься об меня, беременная женщина?
— Это справедливо. — Тесси смеется, и сладкая мелодия разносится над шумом волн. — В конце концов, это все твоя вина. — Она потирает свой вздувшийся живот. — Посмотри, что ты со мной сделал.
— Сделаю это еще раз, если позволишь, — рычит он, теребя тонкие ниточки ее бикини.