- Но, если Перт видел память о детях, - потрясённо сказал Эрно, - почему же он всё-таки захотел оставить его на улице - убить?
- В мире Селены есть одна поговорка: лес рубят - щепки летят, - ответил Трисмегист. - Что значит: на войне потери невинных неизбежны. Перт руководствуется этим положением. Ему нужно побыстрей закончить дело с Пауком. А этот пленник ему мешает, потому что с ним приходится возиться из-за спрятанных им детей.
- Связать и отдать Чистильщикам, - предложил Коннор. - Они всё равно не могут принимать участие в магических боях. Тогда и возиться с ним не придётся.
- Неплохая идея, - согласился Трисмегист. - Джарри, вы договоритесь с Чистильщиками? У вас, я смотрю, довольно дружеские отношения с ними.
- Сделаю, - кивнул Джарри и, взглядом обратив на себя внимание Рамона, кивнул ему подойти. - Всё, ребята. Знак, помогающий ему снимать магию, мы уничтожили. А формулу, защищающую его от себе подобных и от Паука, внесли в его пространство. Пусть теперь Рамон и его Чистильщики его свяжут, а уж потом подумаем, как его расколоть, где он спрятал детишек.
А когда старшие братства отошли к “своей” стене, Коннор заметил забавную картинку: Морганит стоял неподалёку от своего начальства, ругающегося с начальством другого храма, и недоумённо смотрел то на одного, то на другого. И мальчишка-некромант, не выдержав напряжения, внезапно даже для себя самого расхохотался. Морганит озадаченно взглянул на него, чем вызвал новый приступ смеха.
- Коннор, поделись! - тоже невольно засмеявшись, попросил Джарри.
- Да нет… Глупости какие-то… - Мальчишка-некромант осмотрелся, наткнулся на вопросительный взгляд Ивара. - Я просто представил себе… Нет, подумал… А может, и представил. Будь здесь Селена, она бы, наверное, подралась с Пертом, даже не зная, чем ценен этот некромаг. Вот поэтому мне и смешно… Хотя, возможно, это несмешно на каком-то другом уровне, о котором знает только Селена. Мы вроде в такой ситуации, что вокруг много смертей… А уже надо думать о будущей жизни… Нет, не могу сказать точней. Столько всего сплелось.
Джарри положил ладонь на его плечо и стиснул его.
- Ты настоящий - вот это для меня главное, - сказал он. - Ты не меняешься вот уже два дня. И я так побаивался того Коннора, которому ты время от времени уступал место… Когда я услышал, что ты полетел за Ирмой с её бандитами на дельтаплане… - Он сглотнул и покачал головой. - Я испугался так, как не боялся давно… Ты не пожалел “того” Коннора, настолько важна была тебе Ирма и её друзья.
Коннор чуть прислонился к отцу и усмехнулся, глядя на братьев и на Эрно.
- Когда я думаю о том полёте, мне кажется… Понимаешь, я ведь не удержался и врезался-таки в стену какого-то дома. Голова болела страшно. Думаю, тогда я и стал тем, кто соединил в себе свои две жизни.
- Эй, долго там болтать будете? - недовольно закричал от входной двери Морганит. - Приготовились! Мы выходим на улицу!
Глава восемнадцатая
Обрадовались - на выход! Буквально на пороге к Коннору “постучался” Мика и передал приказ Дрока: не выходить из укрытия, как минимум, два часа! Коннор тут же ознакомил с приказом Белостенного Ильма и главу храма некромагов. И взглянул на небо, пока ещё на улице. Два часа - это значит, выйти можно будет ближе к восходу. Дрок надеется до утра изолировать весь пригород?
Перт поворчал себе под нос, но повиновался: в сложных условиях храмы подчиняются тому, кто становится ведущим. В частности, сегодня это храм Белой Стены.
Вернулись. Закрыли дверь. Оглянулись на удивлённых Чистильщиков, которые распределялись по местам дежурств, и объяснили им ситуацию…
На этот раз маги расселись покомфортней, без напряжения немедленно вскакивать: прекрасно понимали, что обещанные два часа - примерный срок. Коннор и ребята уселись напротив стены с формулой и, чтобы не уснуть, начали, как умели, объяснять Ивару значение некоторых символов. Он-то выспался, а потому плохо переносил безделье… В основном старался Мирт, а Хельми помогал ему. Так что Коннор получил возможность некоторое время наблюдать за всеми.
Из Чистильщиков в помещении с входной дверью оставался незнакомый братству парень. Он тушевался среди сильных магов и сразу двоих глав храмов Старого Города, не говоря уже о чёрном драконе. И пытался не высовываться, хотя ему тоже было интересно, как старшие объясняют мальчишке-друиду формулу. А может, и не интересно, а просто, следя за ненужными для него объяснениями, он пытался не уснуть. На лице этого парня была привычная и общая для находящихся здесь внешняя примета - запавшие от усталости глаза.
Перт вроде сначала заговорил с Морганитом - наверное, хотел обсудить приказ Дрока. Но утомление сказывалось и на главе храма некромагов, и вскоре он замолчал, а с его лица ушла жёсткая резкость, и старая хищная птица, только-только приготовившаяся драться насмерть, но остановленная на полдороге, вдруг превратилась просто в усталого человека. Морганит ещё хорохорился, пытаясь в чём-то убедить своё начальство. Но и он следом за Пертом замолк, и какая-то тёмная тень обвеяла его обычно самодовольное лицо. Подчинённые Перта, в отличие от главы храма, сразу уселись на более или менее удобные для сидения плиты или кирпичные кучи - преимущественно ближе к стене, и, кажется, намеревались подремать, пока пройдут данные им для отдыха два часа.
Чёрный дракон предпочитал оставаться рядом с Джарри, время от времени поглядывая на ребят - естественно, в первую очередь на Эрно. Иногда он уходил в тёмный угол помещения, и Коннор видел, как Колр старается там чуть не украдкой восстановить силы. Один раз за ним пошёл Джарри и, коротко переговорив, помог ему, вкачивая силы самым примитивным способом - приложив ладонь к спине Колра, между лопатками. Кажется, Джарри повезло больше всех: он, как и братство, мог пускать в ход ещё и машинную магию, а потому перерасхода магических сил не ощущал.
Ильм стоял у входной двери, сложив руки на груди, и молчал, мрачно глядя в пол. Его традиционно белые одежды сейчас превратились в мятые и грязные серые. Белые волосы, собранные в “хвост”, безнадёжно повисли запылёнными космами. Видимо, он и чувствовал себя таким - грязным и измученным, поскольку иной раз смотрел на себя, низко опуская голову, и морщился.
Скосившись, Коннор тихонько вздохнул: пленный некромаг лежал всё так же безвольным кулём у стены - без сознания. Как и два трупа, которые сейчас уже были не нужны, но о которых словно все забыли.
Мика снова “постучался”. Коннор ещё раньше отстранился от обсуждений формулы легко: признался, что, кажется, в новом состоянии он быстрей устаёт, да и объясняльщик из него тот ещё, и отсел чуть назад. Ушёл, что называется в тень. Только раз перехватил пытливый взгляд Трисмегиста, но сделал вид, что, чуть не засыпая, слушает Мирта, и эльф-бродяга перестал обращать на него внимание.
“Мика, теперь я могу тебя слушать”.
По тому, что ни один из братьев не захотел уединиться для мысленного разговора или “постучать” ему, Коннор уже сообразил: Мика хочет говорить только с ним.
“Коннор, скажу честно: мне впервые страшно так, что я боюсь описаться, - жалобно пошутил мальчишка-вампир. - Пока Дрок тут всеми командовал, у меня возникло странное впечатление… Может, я только трушу. Может, только придумал сам что-то неладное…”
“Перестань на себя наговаривать, - прервал его “расшаркивания” Коннор. - Ты всегда говорил прямо о том, что тебя волнует. Скажи и сейчас. А я подумаю, стоит ли о твоих впечатлениях беспокоиться”.