“Я узнал его по ос-статочному прос-странс-ству”.
“Это значит, что они настолько легко относятся к жизни даже собственных учеников?! Но ведь они… разумные существа…”
“Вс-сё гораздо хуже. Это значит, что с-следующие двое - тоже подрос-стки!”
“Это я знаю… Осторожно!”
Дракону повезло: Коннор чувствовал его руку на своём плече, а потому успел схватиться за неё и дёрнуть Хельми в сторону, а потом покатиться в сторону, падая вместе с ним. Громадное, где-то в пять обхватов, как показалось Коннору, древо (деревом как-то неловко было называть этого исполина) рухнуло поперёк их пути. Впрочем, “рухнуло” - тоже неподходящее слово для того действия, которое увидели ребята, стремительно убравшись с места падения древа. Обрушилось - вот что произошло. Обрушилось, будто непрочное строение - частями, которые под ливнем уродливыми кусками разлетались повсюду. Один обломок даже шлёпнулся рядом с Коннором, чтобы тут же ввязнуть в гнилую почву.
Тяжело дыша, сидя в жидкой грязи, они переглянулись.
“Нет, это не ловушка, - оценил Коннор. - Оно должно было упасть. А то, что мы бежали мимо… Это совпадение”.
Оба начали подниматься. Мальчишке-некроманту было легче: он просто повернулся - перевалиться на колени, а потом - и на ноги. А вот Хельми начал подниматься как-то странно, потому что отказался от помощи обеих частично трансформированных рук, а старался вставать рывками, помогая себе лишь одной рукой. Коннор наклонился к нему, когда дракон в очередной раз постыдно шлёпнулся в грязь. Дотронулся до плеча, чтобы спросить, и почувствовал что-то болезненное.
“Хельми, что случилось?”
Старший брат поднял голову. Лицо напряжённое, губы подёргиваются.
“Что-то с-с левой рукой. Кажетс-ся, я упал неудачно…”
Драконы легко заживляют собственные раны, если они в полной форме человека или в собственной. Но частичная трансформация… И перекинуться в этом состоянии невозможно
“Ноги целы?” - сухо спросил Коннор.
“Целы”.
“Вставай. Я помогу”.
Новый рывок - Хельми, взявшись за руку Коннора, снова заскользил, но встал на ноги. Коннор с трудом расстегнул ему влажную рубаху и помог расположить в рукаве повреждённую руку таким образом, чтобы та не мешала на бегу. Затем мальчишка-некромант потянул дракона за собой - напоминая, что им нужно бежать дальше. Хельми побежал, но остаточное впечатление подсказало Коннору, что юный дракон испытывает странное ощущение - растерянности и недоумения. Бежал-то Хельми всё так же быстро, но что-то изменилось в его настроении. Может, ему не нравилось, что бежал теперь он, держа левую руку почти на весу? Неудобно… Одновременно Коннор прикидывал ситуацию, чтобы понять, как действовать дальше.
Без прикосновения к коже голос бегущего рядом Хельми был еле слышен в ливневом грохоте:
“Я бес-сполезен…”
“Ты видишь пространство вокруг второго капища? Что там?”
“Ты же с-сам…”
“Мне некогда. Я думаю, как тебя использовать”.
Хельми вдруг пропал. По ощущениям, он резко отстал. Коннору пришлось тоже остановиться, да ещё вооружиться проникающим магическим взглядом. Но слегка ошарашенный дракон уже пришёл в себя, и вскоре они снова бежали вместе.
“И… что ты придумал?”
“Ты останешься со второй жертвой, я побегу к другой. Думаю, вторую жертву, если что, сумеешь защитить. Так что там, на втором капище?”
После небольшого молчания Хельми откликнулся:
“С-сумею! Возле второго капища никого. Жертва ещё дыш-шит!”
“У неё странное личное пространство…”
“Опоили”, - после минутного прислушивания сказал дракон.
“Тем легче…” - пробормотал мальчишка-некромант, не обращая больше внимания на состояние Хельми. Коннор и так знал: будет у дракона время, пока собрат бегает до третьего капища и обратно, рана будет тщательно обработана - не медикаментами, не травами, поскольку их нет. Достаточно небольшого покоя - и сил, которые у Хельми, как и у каждого из братства, теперь в достатке.
Но, когда в следующий раз Хельми обратился к Коннору, в его мысленном голосе отчётливо чувствовалось сомнение:
“Ты с-справиш-шься один? Их ведь ш-шестеро!”
“Мы бежим, закутанные в такую защиту, что нас издалека трудно засечь. Не беспокойся, Хельми. Я не собираюсь вступать с ними в драку. Они активировали одно капище. Камень-то нажрался, убив первую жертву, и они думают, что ритуал завершён. Поэтому спокойно уйдут от третьего капища, а я… - он внутренне ухмыльнулся, - я устрою похищение!”
А потом, когда они пробежали порядочное расстояние, Коннор задумчиво добавил:
“Хотя подраться мне очень хочется. Догнать бы и…”
И передал своё мечтательное озорство мысленными интонациями.
Взбодрённый его боевым настроем, Хельми усмехнулся.
“И что тебя осстанавливает?”
“Время”.
От дракона пришло впечатления понимания. Больше Хельми не разговаривал, всё внимание уделяя опасной дороге - опасной особенно для него. Коннор специально держался теперь рядом с ним - так, чтобы не просто проникающим взглядом видеть, как бежит дракон, а время от времени наблюдать, как Хельми неясно светлой в ночи, размытой дождевыми струями тенью мчится рядом.
А Коннор бежал на автомате, раздумывая о том, что они все друг друга поддерживают, и это здорово, потому что в таком лесу так легко впасть в полное уныние. И в усталость. И в безнадёгу. Тем более это уже было. И это бывшее вставало за его, мальчишки-некроманта, плечами и не давало поддаваться сумятице чувств и давиться виной - что Хельми неловко упал из-за него, слишком неожиданно дёрнувшего его за руку… Мирт прав. Разбираться, кто из-за кого, можно будет тогда, когда всё придёт в ту норму, в которой они жили до сих пор…
“А когда ты похитиш-шь третьего, ты с-сумеешь его донес-сти ко второму капищу?”
“Ты же сказал - они опоены. Я “залезу” ему в голову и заставлю идти самостоятельно. Ты забыл? Мы же вместе читали об этом ритуале!”
“С-сейчас-с я плохо ориентируюс-сь во всех наш-ших магичес-ских заморочках, - признался Хельми. - Когда думаю о с-ситуации, вижу лиш-шь наш-ше положение, а не с-спос-собы выбратьс-ся из неё”.
“Остановись!”
Они стояли друг против друга, тяжело дыша, едва видя друг друга, обливаемые увесистыми струями дождя.
“Повернись левым боком ко мне!”
Хельми выполнил распоряжение, и Коннор, мрачно подумав, что такой досмотр лучше бы, конечно, сделать под крышей, тем не менее вгляделся в травму собрата. Чисто физически - сильный ушиб локтя, на котором грозно торчал драконий боевой коготь. С магической точки зрения… Коннор машинальной горстью снял с лица воду и стряхнул в сторону, словно не замечая напраслину этого жеста… Вот оно что… Ослабленный резкой болью, Хельми не сразу заметил, что здешние переплетения, которые в процессе их бега словно бы таяли от их стремительного появления, сейчас уплотнились вокруг травмы юного дракона и вкрадчиво, но довольно ощутимо тянули из него силы.
“Садись! - велел Коннор. - И заживляй свой ушиб! Возьми, сколько сумеешь, сил у меня. Был бы здесь Мирт, он бы нас побил из-за твоей травмы!”
“Не хочу с-садиться, - проворчал дракон, брезгливо глядя на грязь. - С-слякоть, отвратительно…”
“Хельми, очнись! - насмешливо воззвал Коннор. - Над нами такой дождь льёт, что отмоешься от этой слякоти, едва встанешь!”
Уговорил. Вообще-то, мальчишке-некроманту просто необходимо было, чтобы дракон сел. Хельми в последнее время так вытянулся, что был в их пятёрке выше всех. И Коннору не хотелось тянуться рукой, чтобы влепить ему ладонь между лопатками. Излишняя потеря силы. А когда дракон сел-таки на колени, мальчишка-некромант встал рядом, присмотрелся к структурам его личного пространства. И, когда Хельми начал работу над травмой, Коннор спокойно приложил руку к его спине, посылая такие силы, что дракон охнул от удивления. А Коннор стоял позади него, размеренно дышал в унисон с ним, с каждым выдохом вгоняя магически силовой концентрат в его тело.
Что мальчишка-некромант всегда помнил: любая физическая травма любой сложности делает живое существо уязвимым. Утечка личных сил - вот что делает Хельми слабым. Но, продолжая вгонять силы в собрата, Коннор одновременно прислушивался к пространству мёртвого леса, мысленно обшаривая все его уголки…