— Но смысл?! — добивался изумлённый Трисмегист. — Зачем всё это и почему…
Старый учёный замер, явно сообразив и сам, с какой целью Тёрн всё это проделывал. Он даже прикусил губу, недоверчиво качая головой. Но остальные-то не поняли и вопросительно смотрели на Перта.
— Не молчите! — велел насторожённый Коннор. — Перт, договаривайте!
— Вечная молодость — так он думал, — угрюмо сказал храмовник. — Он снимает живую некромагию с людей и таким образом… омолаживается. То, что он сейчас выглядит больным подростком, это процесс омоложения. На деле он переживает боль внутренней и внешней замены. Заменяются и очень быстро из старых на молодые мышцы, кости и прочее. Процесс очень болезненный.
— Поэтому все сначала говорили о старике, — полувопросительно сказал Коннор. — А теперь рядом с Микой — подросток. Он что — был таким старым, что ему захотелось?..
— Нет, ему всего-то было где-то под сорок лет, — покачал головой Перт, сморщившийся от злобы. — Но он страшно боялся смерти от старости. Это потом, когда анализировали происшествие, выяснили.
— Вы чего-то не договариваете, — заметил Джарри, внимательно наблюдавший за храмовником.
— Да. Это есть. Тёрн был гениальным, но слишком торопливым, — снова насупившись, сказал Перт. — Если бы он пробыл в Старом Городе подольше, он бы знал, что эта формула, самостоятельно слепленная им, уже известна всем храмовникам — высших структур. Тому же Дроку, например.
— Но в чём подвох? — не выдержал уже Ильм. — Почему формулу и саму эту историю знают только учёные? Я помню что-то… слышал примерно, но нас, руководителей, она тогда не коснулась. Только учёных.
— Подвох в том, что формула действует. Но с каждым разом применения любому существу на молодость остаётся очень мало времени — вне зависимости, сколько он пожрал чужой некромагии. Этот эльф, судя по всему, сейчас повторяет уже испытанное действо. Значит… Нынешний подросток Тёрн уже через месяцы станет взрослым. А его старость будет просто стремительной… И, сколько бы он потом ни убивал некромагов, он обречён на то, чтобы умереть раньше собственного, отведённого ему срока.
— Дрок это знает? — медленно спросил Ильм.
— Знает. Поэтому книга, в которой эта формула имеется, спрятана подальше от… искушения. — Перт понурился, глядя в пол, а потом поднял голову: — Ветер затих. Пора выходить. Как будем действовать? Добираемся до Дрока?
— Я беру Джарри, — неожиданно сказал Колр. — Могу взять Ильма.
Без объяснений все поняли чёрного дракона. Он собирается отнести своих “пассажиров” сразу к деревне. Хельми кивнул ему.
— Беру Коннора и Мирта.
— Я согласен, — сказал Ильм. — Только оставьте меня рядом с машинами Дрока.
— С-сделаем, — кивнул Колр. — Идём на улицу.
— Мы на машинах Чистильщиков, — решил Перт.
Со всеми предосторожностями открыли дверь на улицу, на которой уже стало по-утреннему светло. Трисмегист и Перт подтвердили, что опасности больше нет — ни от Дрокова ветра, ни от мёртвых некромагов. Коннор и Мирт напомнили Ивару и Эрно, что их подвезут до деревни тоже Чистильщики, а также велели, чтобы те не забыли о некромаге, в чьей памяти обнаружили спрятанных детей.
— Мы потом заберём его в деревню, — пообещал Рамону Коннор. — Как только уладим дело с этим Тёрном.
Хельми, чуть в стороне от Колра, уже успел обратиться и ждал своих “пассажиров”, отворачиваясь от чёрного дракона, чьи крылья уже подняли пыльно-каменистые вихри, пока тот первым поднимался в воздух.
Вцепившись в драконьи лапы и где-то даже жалея, что рядом нет дельтапланов, Коннор и Мирт помогли Хельми, слегка пробежавшись, пока он взлетал.
Остановку, как и задумано, сделали рядом со штабом Чистильщиков, где их ждал Дрок. Дрок безапелляционно заявил, что даже драконы не могут полететь просто так к деревне. Тёрн слишком опасен для них, всё ещё могущественный. Так что им всем придётся выступить, что называется, единым фронтом.