А потом… Появились Вереск с Агатой, и мальчишка-эльф привычно взглянул на свой браслет. Прислушался, поднял брови и успокоился. Как будто по цепочке — на браслет взглянул и Берилл. Впрочем, нет. Ирма велела прослушать братство.
Вот тут-то Ивар и поднял голову.
— Что сделать?
— Колина нет, а я же беспокоюсь! — возмутилась волчишка, и на неё с интересом оглянулась девочка-оборотень Вик, игравшая с сестричками и малышнёй, Корилусом и Стеном возле манежа. — Пусть посмотрит, когда я прошу! Он только послушает — и узнает. Ну, чего молчишь!
— Они меня блокировали, но пустоты нет, — доложил Берилл и тут же устремился к паззловой картинке. — Давай я тоже попробую с вами.
Ивар качнулся назад и сел чуть не в “лотос”. Суженные на мальчишку-вампира глаза заметно озлились.
— Что это за браслет?
Сказал он ровно, а потому ничего не подозревающий Берилл мирно ответил:
— Это браслет Колина.
— Это как? — спросил мальчик-некромаг, пальцами постукивая по кучке браслетов на кисти Берилла и, кажется, считая их. — А это что?
— Это Хельми, — ответил мальчишка-вампир, уже сосредоточенный на картинке.
Поскольку Ирма не принимала участия в собирании картинки, то она и объяснила:
— Это браслеты — связь с братством. Берилл вкусил крови Селены, и теперь он младший брат в братстве. А браслеты нужны для того, чтобы не чувствовать их, потому что иногда они занимаются страшными делами, и Бериллу нельзя их чувствовать.
Волчишка говорила звонко, но о знакомых всем вещах, наверное, кроме заинтригованной Вик и Ивара. Селена насторожилась. Забытый ребятами (они уже вовсю обсуждали следующий край картинки) Ивар облизал пересохшие губы, побелевшие от видимого напряжения, не спуская жёсткого взгляда с Берилла.
Испугавшись, что он набросится на мальчишку-вампира (неужели приревновал младшего брата братства?!), Селена встала и села на пол рядом с Ирмой, напротив Ивара. Несмотря на это положение, Ивар вряд ли увидел её. Он смотрел в пустоту. Селена пробовала даже помахать перед ним рукой, но он не реагировал.
— Ивар, — предостерегающе позвала она.
— Что? — вздрогнул он и заморгал — так досадливо, будто нечаянно выдал какую-то слишком личную тайну.
Через десять минут в Тёплой Норе были все, кроме братства. Ещё через десять дежурные позвали в столовую на ужин. Ивар снова зашёл последним, хотя его за руку тянула Айна, уже настолько привыкшая ходить вместе с ним, что удивлялась, почему он мешкает, когда его зовут. Она всё-таки дотащила его до двери в столовую, а потом побежала к столу Вильмы, кажется, уверенная, что мальчик-некромаг пойдёт за ней и сядет за приставленный к столу малышни новый стол.
Селена, пока ничего не понимая, следила за Иваром. Он постоял на пороге, не привлекая к себе внимания, — ей даже показалось, что он использует то же заклятие “отвода глаз”, что и Коннор, разве что слабей вариантом.
Коротко взглянул в сторону стола малышни, где Ирма вполголоса и яростно ругалась с Риганом, который шипел на неё и чуть не плевался. Бровь Ивара слегка приподнялась, когда он чуть опустил взгляд. Селена привстала, чтобы увидеть то, что его… удивило. И покачала головой, собираясь встать и прекратить самоуправство Ригана, который отодвинул к краю стола, подальше от компании Ирмы, прибор Ивара.
Но мальчик-некромаг обернулся, взглянул на что-то ещё, после чего решительно подошёл к столу Ирмы и Ригана, взял свою тарелку и ложку и отнёс к пустому столу братства, где дежурные оставили только пустую посуду — на тот случай, если братство вернётся ближе ко времени ужина. Спокойно сел и принялся за ужин — в совершенном одиночестве. В столовой замолчали, отчётливо прочувствовав это одиночество. Замолчал даже Риган, который насупился, но всё равно упрямо стрелял глазами по сторонам, словно выискивая тех, кто сумеет возражать против его же самоуправства.
— Что происходит? — прошептал Джарри, только что вошедший и тут же севший за “взрослый” стол. — Почему мальчик один?
— Поругался с Риганом из-за Коннора, — шёпотом же откликнулась Селена. — Риган выбросил его из своей комнаты.
— Радикально, — оценил изумлённый Джарри. — Что делаем?
— Ничего, — внезапно успокоенно осела на месте Селена. И замерла взглядом на двери в столовую. Как Берилл — с радостной улыбкой, как Вереск — с облегчением.