И замолчал, хмуро глядя в пол.
— Вот, значит, как… — задумчиво сказала Селена. Не получилось — узнать вообще о детях пригорода, примыкающего к мёртвому лесу. Но сейчас, когда она знала, что они не совсем бездомные, как раньше думала, это не главное. — А как вы, ученики, выживали в мёртвом лесу? Что делали друиды, чтобы чёрные корни вас самих не убивали?
— Магически они были привязаны к лесу, — пожал плечами мальчик-некромаг. — А деревья в нём пронизаны силой магических заклинаний. Тёмные друиды оплели ими весь лес. Я дышал воздухом мёртвого леса, и корни питались этим воздухом. Потом мёртвого леса не стало, и теперь они… — Он угрюмо замолк.
Коннор сидел в кресле Колра, тоже стараясь быть тише воды, ниже травы. По нагревшимся браслетам Селена сообразила, что вместе с ними слушают Ивара и остальные ребята братства. Но именно Коннор поднял голову и спросил:
— Ты знаешь, что Трисмегист готов высвободить тебя. Но хочешь, чтобы это сделал я. Что ты будешь делать, если я окажусь бесполезен? Если, вернувшись в прошлое, я не узнаю тебя, настоящего? Будешь ждать, пока я верну себе полную память? А выживешь?
— Если бы ты знал, что я твой брат, — запальчиво начал Ивар, — ты бы сразу согласился вернуть себе память!
— Ивар, я не об этом, — терпеливо сказал Коннор. — Официально (или как-то по-другому) я уже знаю, что ты мой брат. Более того — назавтра Трисмегист приготовил ритуал, который, возможно, вернёт мне память. А возможно — и нет. Я спрашиваю тебя напрямую: что ты будешь делать, если завтрашний ритуал не даст результата?
— Завтра! — задохнулся Ивар. — Ты завтра!..
— Ивар, ответь мне! — сквозь зубы сказал Коннор. — Услышь меня, Ивар! Что ты будешь делать, если вдруг Трисмегист придёт и скажет тебе, что не собирается проводить ритуал?!
— Почему?! — вскрикнул мальчик-некромаг. — Почему он может отказаться?!
— Он ещё не думал об этом, но завтра он получит мою кровь! А она… — Коннор облизал пересохшие от частого дыхания губы. — Ивар, пойми, услышь меня! Моя кровь насыщена машинной магией, магией драконов, магией эльфов и дикой, серой магией! Вместо того чтобы вернуть мне память, кровь, участвуя в обычном ритуале, может заставить меня забыть вообще всё, что даже сейчас я помню.
— Ты отказываешься от ритуала! — отчаянно закричал Ивар. — Коннор, ты отказываешься от ритуала! Это ты хочешь сказать?!
Мальчишка-некромант стиснул зубы, выдохнул и спокойно сказал:
— Ритуал пройдёт завтра, сразу после обеда.
Ивар, тяжело дыша, смотрел на него с минуту, а потом быстро встал и выбежал из кабинета. Селене показалось, быстро — именно потому, что он боялся услышать новые объяснения Коннора, почему лучше не участвовать в ритуале, возвращающем память.
Так вот почему Коннор задумался о частичной амнезии…
Она встала со своего кресла и перешла к старшему сыну. Заставив его потесниться, села рядом, обняла его.
— Я даже не знаю, что сказать, — тихо сказала она.
— Давай просто посидим, — попросил Коннор, и, крепко прижавшись друг к другу, они замолчали, глядя в пол.
Именно в таком положении их застали минуту спустя прибежавшие братья и Джарри, принёсший в кабинет Стена. Семейному Селена коротко объяснила опасения Коннора из-за крови… Хорошо, что в этот момент Коннор смотрел на ребят и не увидел, как побледнел отец. Именно эта внезапная бледность опытного мага подсказала Селене, что мысли о будущем беспамятстве старшего сына небеспочвенны.
Между тем Мика первым деловито сказал:
— Что будем делать? Давайте усыпим Ивара, и пусть Трисмегист проведёт над ним свой ритуал освобождения от чёрных корней! А потом Ивар что хочет — то и делает. Это уже будет неважно!
— Возненавидит Коннора на всю жизнь, — медленно, примеряясь к ситуации, произнёс Колин. — Надо попробовать как-то уговорить его, что лучше не рисковать памятью и пройти предложенный ритуал.
— Коннор, а ты притворись, что вспомнил его, а сам… — запнулся Мика. — Ну, в общем, пусть Трисмегист исподтишка проведёт этот ритуал. А он подумает, что это ты прошёл, и тогда…
— И тогда он закидает Коннора вопросами, которые будут начинаться одним и тем же: “А помнишь?”, - вздохнул Мирт. — И одного вопроса хватит, чтобы он понял всё.