— Всё смутно и неопределённо, — прошептала Селена. — Мне это не нравится. Все рядом, все дома, а я чувствую себя так, словно простилась с ними со всеми. Неужели нельзя… — Она оборвала саму себя, понимая, что идёт по бесконечному замкнутому кругу.
Трисмегист сидел рядом, смотрел на тёмный по-вечернему, в празднично сверкающих окнах дом и молчал. А Селена с неприязнью думала: “Тебе хорошо. Посидишь со мной немного и вернёшься в свой домик. А мне возвращаться в дом, полный детей, где я должна буду улыбаться всем — в том числе и Коннору… И Ивару…”
Она поднялась и кивнула старому эльфу:
— Спокойной ночи, Трисмегист.
— Спокойной… — прошелестело ей вслед.
Глава двадцать вторая
Замученная противоречивыми мыслями, Селена только к своему обходу перед сном начала мыслить логически: если уж Ивар убегал по ночам так далеко, то даже полученная в его собственность комната не спасёт его от сегодняшнего побега. А значит, и Коннор после свёрнутого сна помчится к той деревне либо заранее, либо следом за мальчиком-некромагом…
Пока обходила засыпающих, какой только сумбур ни передумала: попросить Коннора захватить с собой хоть какие-то тряпки из старых постельных принадлежностей? Попросить братство заранее слетать туда и отнести постели для обоих? Или хотя бы для одного, для Ивара: Коннор-то умеет создавать тёплое пространство вокруг себя, обогреваясь. А вот Ивар, по её мнению, подозрительно начал покашливать время от времени. Словно горло прочищает. А если не прочищает? Если это покашливание подозрительно для неё с тех пор, как она узнала о склепе? Попросить Бернара, для собственного спокойствия, осмотреть Ивара? Захочет ли упрямый (нет, на языке вертелось другое словечко, более точное — “упёртый”) мальчик-некромаг уступить её просьбе и показать своё состояние эльфу-целителю?
А ещё сегодня её на второй этаж гнало любопытство: сумели ли уговорить Ригана малолетние бандиты Ирмы оставить мальчика-некромага в его комнате?
В общем, она готова была заниматься чем угодно и разбираться в чём угодно, лишь бы не думать о завтрашнем ритуале…
Дверь в комнату мальчика-дракона открыта настежь. Удивлённая Селена заглянула в неё, сразу отметив видные из коридора две кровати, вообще не застеленные: только матрасы — и ни постельных принадлежностей, ни постельного белья! Выглядели, в общем, так, словно ложиться никто не собирается. Шаг в комнату — обиженный Риган сидел на своей кровати и нервно постукивал пятками по её деревянной планке.
— А где Берилл и двойняшки? — поинтересовалась Селена.
— Уш-шли к Ивару, — проворчал мальчик-дракон, явно не собираясь показывать, как сильно его этот уход задел.
— Вот как… — Селена призадумалась, а потом покачала головой: несмотря на добрые намерения Берилла и оборотней-двойняшек, эту ночь им нельзя оставаться в комнате Ивара. Ему трудно будет сбежать в тот склеп. Поэтому она очень сердито — так, чтобы Риган расслышал эту сердитость, сказала: — Вот как! Без моего разрешения?! Ну, я им сейчас покажу, как самостоятельность проявлять, когда не надо!
И вышла из его комнаты, твёрдо стуча по полу подошвами домашних кожаных тапок — по мнению детей, “ругаясь”.
Ребята, конечно, молодцы, что не оставили Ивара в одиночестве. Но мальчику-некромагу нужна эта ночь — может быть, в последний раз, так что придётся выгнать Берилла и двойняшек. Риган втихаря обрадуется и наверняка примет “предателей”, разве что будет говорить с ними свысока. Но это не страшно.
Но едва повернувшись к комнате Ивара, Селена замерла и заторопилась к лестнице на мансарду. Зачем — сама бы не ответила. Дверь в большую комнату братства тоже была нараспашку, так что хозяйка Тёплой Норы хотела было застучать обувкой, предупреждая о своём появлении, но, заслышав голоса, снова застыла на месте. Обрывок беседы братьев подсказал: сейчас не лучшее время для появления.
— … Ты скажешь Селене об этом?
— Нет. У нас и так всё неоднозначно, а я ещё буду говорить ей о новом варианте результата? Нет. Пусть всё случится, как случится. Если скажу сейчас — она будет нервничать. А если свершится то, о чём думаю, ей будет легче принять.
— С-соглас-сен. Но нас-стаиваю на с-своём предложении.
— Нет. Опять-таки. Если вы присоединитесь ко мне в этот миг, не только моя кровь поведёт себя непредсказуемо…
Дальше она слушать не стала. И так — счастье, что её присутствия не заметили за дверью, поглощённые серьёзным разговором.
О каком ещё результате говорит Коннор? Что он ещё придумал — страшного, по его же мнению? Что может случиться во время ритуала? Нет, старший сын прав. Лучше не знать. Незнание иногда полезней. Потому что, насколько заметил и Коннор, Селене легче действовать уже поставленной перед результатом.