Ивар появился наверху только под утро, когда неопределённо-тёмное безоблачное небо начало синеть. Он спокойно вылез из могилы и даже слегка поправил могильную плиту, словно заботливо предполагая, что под неё попадёт дождевая вода. Затем нашёл достаточно ровное место и вновь вызвал колдовской ветер друидов, который немедленно унёс его в сторону Тёплой Норы.
Судя по всему, близкого присутствия братства он не заметил.
Как только он скрылся с глаз, ребята помчались к дельтапланам — те были спрятаны за верхушками деревьев. Хоть они и облетели, но ветви были достаточно густы, чтобы снизу не разглядеть громадных самодельных птиц. А вот Хельми братья велели быстро лететь в Тёплую Нору и создавать фантомы на их кроватях, чтобы никто не узнал, что братство в эту ночь не спало на своей мансарде.
На мансарду забрались как воры-грабители. Повезло, что сумели всё-таки поспать немного, хоть и в промозглом холоде. И Мика даже проворчал, что благодарен Ивару, что тот вернулся слишком рано — ещё темно на улице, а значит, есть почти час для нормального сна в нормальной тёплой и сухой постели.
Коннор, затаив дыхание, лёг на свою кровать и “прислушался”. Ивар лежал на своей кровати, но не привычно — лицом к потолку, а снова на боку — лицом к двери. И снова с открытыми глазами… Братья по привычке встали первыми и, приведя себя в порядок, начали спускаться в гостиную. Даже оглядываться не надо было, чтобы понять, что мальчик-некромаг немедленно встал и следует за ними. Теперь Ивар немного знал примерный распорядок дня, так что сразу пошёл в детский уголок — ждать, пока проснутся “ясельники” Вильмы.
В гостиной Коннор поговорил с Миртом и вместе с ним прошёл в детский уголок.
— Сегодня у нас тренировки на пейнтбольном поле, — сказал Ивару Мирт. — Тебе Селена сказала, что у нас скоро соревнования по пейнтболу. Хочешь — научим? А ещё мне ребята сказали, что неплохо бы тебя покатать на дельтаплане. Могу это сделать.
— Я подумаю, — сухо сказал Ивар и отвернулся к игрушкам.
Но старшим братства этого было довольно: они разглядели его лицо. Тёмная кожа вокруг век посветлела, глаза перестали болезненно блестеть, а сам мальчик-некромаг выглядел человеком, хорошо отдохнувшим, а потому — успокоившимся. Вернувшись на мансарду, Коннор только пожал плечами:
— Почему не на нашем кладбище?
Перед завтраком Ивар подошёл к Селене и сказал:
— Я останусь у вас ещё на несколько дней.
Глава одиннадцатая
Перед тем как отправить “ясельников” на детские площадки в саду, Селена привычно посидела с ними в детском уголке гостиной. Сегодня она была даже благодарна ЧП в школе, потому что Анитра обещала помочь Вильме с малышнёй, а хозяйку Тёплой Норы, соответственно, освободить от обязанностей по дому… Дверь тамбура то и дело хлопала: довольные, что у них впереди ещё два свободных дня, школьники деловито разбегались по интересам. Кто — в учебку, кто — в ангары (день выдался по-осеннему холодный, но ясный, с высоким голубым небом), а кто — и вовсе просто погулять, например, на пруд порыбачить, к радости Веткина и Тиграши, а также Пирата, которого взяли с собой: в одиночку пёс не любил ходить далеко от Тёплой Норы.
Дверь в очередной раз открылась, но не хлопнула, придержанная. Селена оглянулась и увидела Джарри. Тот коротко улыбнулся ей и вышел.
Кого — кого, а семейного она понимала как с полуслова, так и с улыбки. Улучив минутку, встала с кресла. Уже у порога осмотрела детский уголок, чтобы убедиться: за время разговора с Джарри здесь ничего экстремального не произойдёт. Точней — отыскала главную головную боль на сегодня. Ивара. Удивилась, одновременно чувствуя горечь: он сидел прямо внутри одного из манежей и вместе со Стеном играл в автомобильчики. Играл азартно, только что не гудел, изображая звук мотора, как гудел её младший сынишка. Опомнилась: и что? Что в её мире, что в этом — везде есть дети, лишённые привычных другим игр…
И она тихонько вышла из гостиной, размышляя уже об ином: Аманда, семейная чёрного дракона, всё удивлялась, что Селена растит Стена как одного из воспитанников Тёплой Норы. Но как можно выделять сынишку в толпе детей, лишённых родителей? Поэтому у Стена оставалась только одна привилегия: ночью он спал в комнате родителей.
Быстро прошла веранду в бывший кабинет — уже с другой мыслью: почему её вызвал Джарри? По некоторому напряжению в его лице она всегда знала, что семейный придумал нечто, в чём сомневался. И тогда он нуждался в понимающем собеседнике — или даже просто слушателе: Джарри был из тех, кто, высказав мысль вслух, сам начинал понимать её достоинства и недостатки.