От опасливого наблюдения за мотоциклистами отвлёк мальчик. Вцепившись ладонями в её поддерживающую руку, он что-то жалобно, даже умоляюще спросил – что-то неразборчивое в гудении трёх машин.
– Да-да, – рассеянно покивала Лена, не спуская с мотоциклистов глаз.
И не закричала, а замычала от ужасающей боли только потому, что успела теперь прихлопнуть ладонью рот самой себе: мальчишка впился зубами в её руку, чуть выше кисти. После первого шока до неё дошло, что он, прокусив ей кожу, высасывает из раны кровь… И она ничего не может с этим поделать. Ведь, попытайся она отодрать его от себя, движение привлечёт внимание с дороги: свет еле-еле, но проникал сюда. Преследователи ребёнка показались страшней, чем укус. Их больше, и они взрослые – одной не справиться с ними… И она собралась с силами – выдержать боль. Полная ненависти к подловившему её в ситуации-западне страшному мальчишке.
Только часы спустя, как показалось, боль слегка притупилась. И, хотя пальцы прокушенной руки похолодели, Лена уже могла выдерживать ощущение, тянущее воспалённым зубным нервом. И могла соображать. Мальчишка – вампир?! И теперь вампиром (по многочисленным сведениям из книг и фильмов) станет она сама?!
Когда он вынул зубы из её плоти (она снова ощутила это, как будто из руки тупо тянут жилы или нервы), он, как ни странно, не облизал, а погладил место укуса и снова поднял к ней лицо. Лена, стараясь дышать спокойно, медленно опустила руку, которую дёргало от тупой боли. Кажется, теперь он не собирался сбегать. Успокоившись, она осторожно заглянула в его лицо. И снова оцепенела. Ни одной царапины. Ровная кожа без единого повреждения… Это что? Он пил её кровь, чтобы… Чтобы излечиться?
Мельком она вспомнила: он спросил о чём-то, прежде чем укусить. Она кивнула и ответила утвердительно. Значит… Он просил разрешить ему… и она согласилась?
Потом разберёмся.
Но как больно до сих пор…
Тем временем на дороге зашевелились. Трое развернули угрожающе гудящие машины так, чтобы пустить свет по всем направлениям. Опять мазнуло светом по их дому. Лена отступила было в темноту, но теперь мальчишка вцепился в её куртку, останавливая с характерным, наверное, для всех народов: «Ш-ш…»
И опять мельком: а как говорить? На каком здесь говорят языке?
Мальчишка вдруг попятился – так внезапно и так явно забывшись, что наступил на ногу Лены, стоящей за ним. Сначала не испугалась. Она в ботинках, а мальчишка, как сейчас выяснилось, босиком. Но чего он боится?..
Маленький беглец тем временем, сообразив, куда идёт – во тьму подъезда, снова машинально шарахнулся к Лене. Она обняла его. Он стремительно развернулся и буквально влепился – лицом в её живот. А потом повернул голову, словно боялся и не смотреть… На что?..
Судя по подбородку, он поднял голову, чтобы смотреть вверх. Лена взглянула, отыскивая глазами… И оцепенела.
Мотоциклисты сидели на своих ревущих машинах уже лицом к их дому. Кажется, они собирались приблизиться к их подъезду, а может, обшарить все подъезды подряд… Но взгляд Лены был направлен не на них.
С крыши дома напротив, за их спинами, сползало нечто.
Прозрачное, оно тускло блестело каким-то не освещающим, а замкнутым на себе сиянием. Такое Лена видела, лишь когда зажигала конфорки на газовой плите. Туманно-синий цвет, режущий глаза.
Дом напротив – многоэтажный, с пропадающим в ночном небе последним этажом. И ЭТО сползало, исчезая краями – и сверху, с крыши, и по сторонам здания, продолжая равнодушно сиять холодным, убивающим глаза тусклым светом. А мотоциклисты тихо переговаривались, не подозревая, что у них за спиной…
Мальчишка судорожно всхлипнул. Лена пришла в себя. Плюнула на всё, повернула его к себе лицом. И, подхватив под мышки, обняла так, чтобы он тоже смог обнять её. Вампир не вампир, но он знает, что это такое… Знает и боится – страшно боится. Значит, ребёнок не должен видеть чудовища… А сама молилась: не знаю, что будет делать это страшное прозрачное покрывало, только – Господи, помоги! – пусть оно до нас не долезет, не доползёт!
Её движение защитить мальчишка понял: крепко, чуть не до удушья обнял её за шею, ткнулся лицом, холодным носом, ей в ключицу. А весу-то в нём – подумалось с жалостью, косточки ж одни…
Нечто скользило, словно ломаясь углом или стекая со стены ровным водопадом на узкие газоны под окнами дома, а затем – на дорогу. Преследователи тем временем уже, кажется, договорились, что будут делать, но… Край ЭТОГО оказался в нескольких метрах от них. Один мотоциклист, наверное, что-то услышал или почувствовал – оглянулся. Край «покрывала» мгновенно взвился в воздух и опустился на всех троих.