Неожиданно я вспомнила про Алку Безруких с ее дурацким поручением.
– Мария Николаевна, последний вопрос. Скажите, пожалуйста, как бы вы хотели отметить свое восьмидесятилетие? Можете не отвечать, если не готовы, – поспешно добавила я, чувствуя себя глупейшим образом.
Собеседница улыбнулась:
– Ну почему же, отвечу с удовольствием. Только перейдем в более спокойное место.
Кабинет физики, как и пятнадцать лет назад, был разделен на две части: собственно класс, где стоят парты, и небольшой закуток, где хранятся всякие наглядные пособия. Вот в этом закутке мы и обосновались. Было слышно, как за тонкой перегородкой галдят ученики.
– Ты удивишься, – сказала Мария Николаевна, – но буквально вчера я обдумывала свое будущее, составляла план, правда, не на десять лет, а на пять. И решила, что свои семьдесят пять лет встречу на борту лайнера, совершающего кругосветное путешествие, в компании богатых американских пенсионерок. Мы будем пить шампанское, каждый день менять прически и без зазрения совести пялиться на молодых стюардов. Про восемьдесят лет я еще не загадывала, но, думаю, что хотела бы отметить их точно так же.
Я думала, что сегодня меня уже ничем не удивишь, однако сюрпризы продолжались.
– Вы знаете английский? – только и нашлась что спросить я.
– Немного. В пределах, достаточных, чтобы общаться по Интернету с продавцами на международных аукционах.
– Вы что-то покупаете на международных аукционах?
– И покупаю, и продаю. Покупаю ткани, фурнитуру и материалы, необходимые для моего творчества. А продаю кукол, которых изготавливаю собственными руками.
– Кукол?
Вместо ответа Мария Николаевна открыла шкаф и достала фарфоровую куклу. Чудесный экземпляр ростом около пятидесяти сантиметров. У куклы были белокурые волосы и огромные голубые глаза, в которых словно плескалось и грозило вылиться из берегов озеро.
– Она плачет? – удивилась я.
– У всех моих кукол глаза на мокром месте, даже если они улыбаются. Таков мой индивидуальный почерк.
– Как ее зовут?
– Вайолетт, на английский манер. Но, наверное, хозяйка будет звать ее Виолеттой.
Имя кукле подходило. На Вайолетт было прелестное лиловое платье, украшенное стразами и золотой тесьмой, и туфли в тон. Присмотревшись, я разглядела изящную вышивку на кожаных туфельках. Еще у куклы была сумочка, сплетенная из бисера. В целом мне показалось, что это безумно тонкая и очень качественная работа. Швы на платье были безупречны!
– Неужели вы сами сделали одежду и аксессуары?
Мария Николаевна кивнула.
– А лицо расписывали тоже вы?
– Не только расписывала, но и отливала из фарфора. Я же говорю, что кукла – полностью творение моих рук.
Я вертела в руках куклу, восхищенно ахала и не удержалась от вопроса:
– Сколько же может стоить такая игрушка?
– Обычно я не говорю, чтобы не шокировать собеседника. Но ты, Люся, человек грамотный, все равно найдешь информацию в Интернете. Вот именно эта кукла стоит около двух тысяч долларов. Правда, я ее не продаю, а дарю сегодня своей внучатой племяннице на день рождения. Девочку назвали Машей в мою честь, очень трогательно. – Мария Николаевна бросила выразительный взгляд на часы и поднялась: – Люся, с тобой приятно беседовать, но меня ждет девятый «Б». Если я не выйду к ним прямо сейчас, они решат, что я заболела, и запрыгают от счастья. Жалко будет их потом разочаровывать.
Она вернула куклу в шкаф и закрыла дверцу на ключ.
Мне следовало откланяться, но я была так заинтригована, что не могла уйти.
– Но позвольте, почему именно куклы? Разве вы художница? Я бы поняла, если бы учитель труда вдруг начал мастерить кукол. Или учитель рисования. Но вы же всю жизнь физику преподавали! Или я что-то пропустила?
Собеседница грустно усмехнулась:
– Ты пропустила мое послевоенное детство. К счастью для тебя, ты не знаешь, что это такое – играть с куклой, сплетенной из пучка соломы. Когда несколько лет назад я заглянула в «Детский мир», то обомлела перед витриной с куклами. Просто превратилась в соляной столб! Причем интересовали меня не тощенькие Барби и прочий ширпотреб, а фарфоровые куклы, сделанные в единственном экземпляре. Каждый день я, как маньячка, заходила в магазин, смотрела на них и не могла насмотреться. Мне безумно, до дрожи в руках хотелось иметь дома такую! Но с учительской зарплатой об этом глупо мечтать. И тогда я решила сама сделать фарфоровую куклу! Записалась на курсы, специально ездила по вечерам в Москву. Первая моя кукла была ужасна. Но постепенно я набралась опыта, выработала свой собственный стиль, стало получаться что-то приличное. Сначала я дарила куклы знакомым, а недавно начала продавать их по всему миру через Интернет. В общем, да здравствует глобализация и английский язык! Благодаря им я в семьдесят лет занимаюсь делом, которое приносит мне абсолютное моральное удовлетворение и неплохой доход!