— Нет, Блек. Если это то, о чем я думаю, это не игрушка. Гарри еще рано.
— Лили, перестань! В нашей семье такие дарили с самого раннего возраста. Это же не настоящая палочка, и она очень слабо проводит магию. Зато, когда Гарри немного подрастёт, ты уже сможешь учить его самым простым заклинаниям.
— Ты не понимаешь, о чем говоришь Сириус! Из моего сына магия льётся так, что ему никакая палочка не нужна! Я просто не знаю, что делать! Джеймс, скажи хоть что‑нибудь!
К счастью, папа встал на сторону Сириуса.
Слабо проводит магию, говорите? Я не мог сдержать торжествующей ухмылки. В моем положении был пригоден любой проводник магии. Хм… интересно, смогу ли я наколдовать с ее помощью что‑нибудь мегаубийственное?
Глава 6
С наступлением осени атмосфера в доме ощутимо поменялась. Над нами нависла опасность: Волдеморт задался целью, найти ребёнка из пророчества. Я был уверен, что Питер уже перебежал к нему, но с этим ничего поделать не мог.
Разговоры становились все тревожней, родители проявляли больше беспокойства. Я старался проводить с ними как можно больше времени.
Признаюсь честно, мне было очень страшно. Я знал, что времени у меня мало, Хэллоуин приближался. Я хотел остановить Волдеморта, но что я мог сделать? У меня были знания, но я едва ли мог ими воспользоваться. С палочкой мне удавалось немного передвигать предметы и только. Но это лучше чем ничего. Магия все ещё не очень подчинялась мне, и она была слишком сильна, чтобы я мог её контролировать. Поэтому я опасался особо экспериментировать дома, боясь навредить родителям.
И все же у меня созрел план. Не спорю, он был шатким, весьма ненадёжным, но это было лучшее, чем я мог располагать. Я не говорю уже о том, что эта призрачная возможность была, наверное, единственной. У меня была игрушечная метла, у меня была игрушечная палочка, и у меня была игрушечная надежда.
Если бы кто‑нибудь пришёл в наш дом в ночь с тридцатого на тридцать первое октября, он был бы удивлён, услышав как из детской комнаты доносится мой тонкий голосок старательно выговаривавший:
— А–ва–да. А–ва–да.
А потом самое сложное:
— Гхрррр! Кхрррр! Ррр! Ррра!
Да, звук «р» мне все‑таки покорился и тренировки не пропали даром. Это случилось едва ли не в самый последний момент, и я боялся, что мой непокорный язык может меня подвести.
Волдеморта я ждал с самого утра. И, в отличие от него, я был готов к нашей встрече.
Мои родители ничего не знали о готовящемся нападении.
— Гарри, малыш, что такое? – ласково спрашивала мама, видя, как я напряжённо вглядываюсь во входную дверь. Было совершенно ясно, что Волдеморта стоит ждать оттуда. Доступ к камину в доме Сириуса охранялся группой аврорров, а вот к входной двери Питер вполне мог привести этого полоумного.
Целый день я вел себя очень тихо, прямо настоящий паинька!
Он появился ближе к вечеру. Мы все сидели в гостиной. Я пытался усыпить бдительность родителей тем, что делал вид, будто рассматриваю картинки в подаренной Ремусом книжке. Свою жёлтую палочку я напряжённо сжимал в кулачке. В голове вертелось только два слова. «Авада Кедавра, Авада Кедавра, Авада Кедавра!»
Я повторял их про себя снова и снова и не мог остановиться. От этого было совсем уж не по себе. А вдруг бы я силой мысли убил собственных родителей!
— Малыш, ты не заболел? У тебя животик не болит? – обеспокоенно спрашивала мама, заметив, как я напряжён.
Папа хотел ей что‑то сказать, но не успел, потому что началось. С огромным грохотом мощным заклинанием нам вынесло двери, и вошёл ОН.
— Бери Гарри и беги! – закричал папа. – Я задержу его!
Но мама не успела подхватить меня на руки. Я увернулся от неё и, вскочив на ноги, поднял игрушечную палочку. В доме задрожали стекла, послышался какой‑то гул, я чувствовал, как магия наполняет меня. Ну, же! Сейчас или никогда!
— Авада Ке–дав–рра!!!
Как же странно было слышать эти жуткие слова мягким, тоненьким детским голоском! Когда я произносил заклинание то, на всякий случай проговаривал его и мысленно.
Последнее, что я видел – удивленное лицо Тома Реддла. Потом все погрузилось во тьму.
~*~*~*~*~
Кто‑то звал меня по имени. Так нежно и ласково.
— Гарри… Гарри…
Я с трудом приоткрыл глаза. Я лежал на кровати в родительской спальне, а вокруг толпились люди. Мама, папа, Дамблдор, Сириус, Ремус, Лонгботтомы, Тонксы и еще много–много людей!
— Он очнулся! – воскликнул папа. Я увидел, что он плачет. У мамы тоже слезы текли по лицу, она вытирала их тыльной стороной ладони. Потом она схватила меня и прижала к себе так крепко, что мне стало трудно дышать!