— Ну чего тебе?
— В комнату иди, говорю. Уже проветрилось.
— Как же ты достал.
Несмотря на ворчание и нахмуренные брови Элрик послушно сполз с дивана и медленно, чуть покачиваясь из стороны в сторону, побрёл к себе. Разводить полемику в текущем состоянии не хотелось, да и голова немного побаливала, а в этом ругань точно не помогла бы. Поэтому оставалось сжать зубы и просто делать, как говорили.
Вернувшись в комнату, мальчик поёжился от прохлады и поспешил заползти под одеяло, ещё сохранившее тепло его тела. Иногда Эдвард просто не понимал свой организм: почему теперь, когда температура заметно снизилась, он чувствовал себя в разы хуже, чем когда его лихорадило? Да, в своё время ему доводилось читать медицинские журналы и там что-то говорилось про положительные свойства температуры при заболевании, но это всё равно не объясняло того факта, почему разные люди по-разному переносят болезнь. Очень по-разному! Эдвард вздохнул, понимая, что снова завидовал брату.
Закрутившись в одеяло словно в кокон, Элрик окинул комнату безразличным взглядом, ненадолго останавливаясь на письменном столе, на краю которого стояло две фотографии. Одна из них была сделана перед отъездом Ала, на «вечеринке», что закатил полковник, желая дать мальчишкам время вдоволь повеселиться перед расставанием; вторая же была приятным напоминанием о похоже в дельфинарий, где он — судя по всему — и подцепил ветрянку. Тогда он не обратил внимания, но после появления сыпи вспомнил, что видел девочку, на лице и руках которой были едва заметны зеленоватые пятнышки. Но он и предположить не мог, что она всё ещё оставалась заразной — какой родитель осознанно поведён больного ребёнка в места массового скопления людей? Или же её мама сама не знала, что дочь вылечилась не до конца? Каким бы ни был ответ, Эдвард понимал, что ему это никак не поможет. Он подхватил ветрянку и был вынужден бороться с ней по второму кругу в своей жизни. И точка.
Но весь тот шок и ужас, что он пережил четыре дня назад, когда пришедший по вызову доктор поставил диагноз, всё ещё были слишком свежи в его воспоминаниях. Из-за этой зелёной напасти пришлось забыть про игры с друзьями на свежем воздухе (он всё-таки сумел подружиться с Астаром и другими ребятами), и этот факт делал болезнь ещё более ненавистной. Не то чтобы раньше Эдвард хорошо ладил со сверстниками или горел желанием с ними общаться, но этот самоуверенный, несколько нахальный мальчишка был для него словно глотком свежего воздуха, показывая, как следует себя вести со всеми, с кем так или иначе приходилось контактировать. И речь здесь не только про недругов, но и друзей. И хороших знакомых, коих у Аса оказалось немерено.
Перевернувшись на другой бок, Эдвард уставился на незамысловатый рисунок на обоях, вновь и вновь прокручивая свои отношения с опекуном. Рой Мустанг оказался совсем не таким, каким он успел нарисовать его в своём воображении четыре года назад. Он был… заботливым, спокойным? В любом случае, всё ещё терпел все его выходки и не обещал отправить под трибунал при малейшей оплошности. Хотя это как раз было вполне логично, ведь Эдвард Элрик был официально признан пропавшим без вести и уже не числился в рядах армии. Тем не менее, Рой даже свернуть ему шею не грозился за те выходки и пакости, что ему приходилось терпеть. Бывший Стальной не сдержал смешка, вспомнив, какое ошарашенное лицо было у полковника, когда он вошёл в усыпанную мукой кухню — не самый удачный опыт малыша Эда приготовить что-нибудь мучное. Например яблочный пирог, что всегда так восхитительно получался у Винри и рецепт которого он однажды выведал и запомнил.
— Глупый полковник… — мальчишка перевернулся на живот, тоскуя, что не смог взять книгу с собой. Делать было нечего, и хотя концентрация всё ещё была никакая, он мог бы убить время просмотром редких картинок и составлением догадок, что ждёт полюбившихся героев в будущем. А так придётся лежать под одеялом, смотреть в потолок или — если силы появятся — в окно, вздыхать о своей нелёгкой доле и каждые полчаса пить противный кислый морс, что Мустанг исправно приносил ему с первого дня болезни.
Больше смородины Эдвард ненавидел только кипячёное молоко. К свежему тоже любви не питал, но кипячёное вообще было чем-то наподобие ужаса всей жизни юного Элрика. Наравне с ним стояли только уколы. Благо, при данном заболевании в них не было потребности. Эдвард поморщился и снова повернулся на бок; ему никак не удавалось найти позу, в которой он бы чувствовал себя мало-мальски удобно. Жутко надоело лежать, но на что-то большее он пока не был способен, что невероятно раздражало.
Спать тоже не хотелось.
«Может телевизор посмотреть?» — мальчик не был уверен, что хотел пялиться в экран на чёрно-белых людишек или нарисованных героев мультиков, но такое времяпрепровождение наверное было лучше, чем бесцельное разглядывание потолка и интерьера комнаты.
Кивнув сам себе, Эдвард медленно принял сидячее положение, свесил ноги с кровати, поплотнее обернулся одеялом и только после этого ступил на пол. Немного нечёткими шагами прошёл к выходу из комнаты и так же неловко, едва заметно покачиваясь, плюхнулся на диван в гостиной под внимательный взгляд полковника.
— Чего встал? Доктор же прописал постельный режим.
— Ну блин, надоело мне!
— Не ной. — Рой отложил на кресло какую-то папку и, подойдя к подопечному, положил ему ладонь на лоб. — Температура всё ещё держится. Тебе бы поспать.
— Не хочу!
Эдвард скривился и поспешил скинуть руку бывшего начальника. Его жутко достал контроль по поводу и без со стороны взрослого. То, что у него была температура было всего лишь следствием болезни, и это было нормально. Она не мешала ему жить и уж тем более никак не могла заставить безвылазно торчать в постели. Даже если ему порой действительно было хреново. Мустанг на его комментарий недовольно покачал головой, но ничего не сказал и, развалившись в кресле, занялся чтением бумаг из папки.
Очередная серия мультфильма про вечно гоняющихся друг за другом кота и мышь подошёл к концу, и Эдвард почувствовал усталость. Взглянув на настенные часы, мальчик понял, что просидел у экрана всего сорок минут, а значит вряд ли должен был испытывать утомление, но оно было и игнорировать его было тяжело. Веки слипались сами собой, тело лениво крутилось на диване, выискивая удобную позу. Волосы в конец растрепались и теперь на голове юного Элрика красовалась гордая причёска «воронье гнездо». Метнув взгляд на кресло, в котором всё это время сидел его опекун, Эдвард с лёгким недоумением обнаружил, что мужчина куда-то исчез. Он даже не заметил, когда тот ушёл.
— Ну, так даже лучше. — Зевнув во всю глотку, мальчик потёр глаза и опустился на диванную подушку, понимая, что спорить с организмом бесполезно и, если тот действительно хотел спать, то лучше так и сделать.
— Эд, раздевайся.
— А?
Голос полковника раздался внезапно и слишком близко, и мальчик недоуменно уставился на мужчину, не уверенный, чего тот от него хотел. Мозги были затуманены пеленой усталости, перед глазами всё расплывалось и единственное, что бывший алхимик точно ощущал на тот момент — неимоверное желание погрузиться в страну сновидений. Поэтому Рой Мустанг со своими странными приказами немного не вписывался в его планы. Отмахнувшись от рук опекуна, мальчишка перевернулся на бок и положил локоть под голову, блаженно закрыв глаза.
Уже сквозь дрёму он почувствовал, как чьи-то тёплые большие руки подняли его в вертикальное положение и в следующий момент мокрая ватка начала касаться всех чешущихся, зудящих мест на его маленьком теле. В любом случае, он чувствовал себя слишком усталым, чтобы что-то регистрировать или, тем более, сопротивляться. Он просто сдался на милость полковника и позволил себе провалиться в сон. Мужчина бы всё равно не сделал ему ничего плохого. Верно ведь?
========== 8 - Штиль ==========
На двенадцатый день ветрянка полностью отступила и единственным напоминанием о болезни были уже почти сошедшие, но ещё заметные зелёные пятна на местах бывших прыщей. Температура оставалась на нормальном уровне, скачков настроения тоже не наблюдалось и чувствовал себя Эдвард очень даже хорошо. Единственное, что ещё действовало на нервы, это необходимость сидеть дома и слушать нравоучения полковника по поводу и без. Серьёзно, Мустанг наверняка решил доконать своего подопечного потому как не было ни одного дня — или даже часа — чтобы он не прочёл ему какую-нибудь лекцию на тему здоровья и важности его сохранения. В остальном же отношения между новоявленными отцом и сыном… улучшились. Не сильно, конечно, но они хотя бы не спорили до хрипоты и не хлопали дверьми, расходясь по комнатам. Да и большинство возникающих разногласий уже удавалось решать мирным путём без взаимных упрёков и криков.