Хокай тепло улыбнулась, наблюдая, с каким облегчением выдохнул ребёнок. Вероятно, сам Эдвард этого не заметил.
— Значит, руку ему освободят через три дня, а что насчёт ног?
— Тут сложнее, у него перелом правой лодыжки, плюс обеих ног. Доктор говорит, не раньше чем через месяц, но до этого ещё рентген сделают. Как у тебя день прошёл? Вижу, Винри с Альфонсом всё же вытащили тебя к нему.
— Да… — Эдвард почесал затылок, отчаянно пытаясь спрятать глаза. Предательская краска залила лицо, и он не хотел выглядеть ещё более смущённым. Риза знала, как нелегко ему должно было даться такое решение. — День нормально. Хаято за Винри хвостом ходил. Кстати, она пирог испекла, мы оставили в духовке чтобы не остыл.
— Да? Тогда пойду куплю особо вкусный чай по этому поводу. Но вы не торопитесь: до окончания часов посещения ещё долго, а мне и с Ураганом погулять надо.
— Хорошо.
Попрощавшись со старшим лейтенантом и махнув гавкнувшему ему Урагану, Эдвард поднялся по ступенькам и вошёл в госпиталь. Обстановка за ночь тут не изменилась, в воздухе по-прежнему витал смешанный запах всевозможных лекарств и немного отдавало то ли кварцем, то ли ещё чем. Назвав на пункте пропуска своё имя и цель посещения, мальчик нырнул в коридор и перескакивая через две ступеньки начал свой путь на седьмой этаж. Не то чтобы ему так сильно хотелось встретиться с Мустангом — совсем нет — но долго подниматься по лестнице он ненавидел больше всего. После молока.
Нужную палату он нашёл сразу и на миг замер в нерешительности, прежде чем схватиться за ручку и потянуть на себя. Он неслышно выдохнул, стоило проникающему сквозь полузавешенные жалюзи свету попасть на глаза.
«Может ещё не поздно уйти?!» — Винри закрывала собой вид на дверь и полковник его не видел. Это дало повод Эдварду всерьёз задуматься о побеге.
— Стально… Эдвард?
«Вот и всё»
Мальчик закрыл глаза и сглотнул подкативший к горлу ком нервов. Ему нечего было бояться, он справится. Всего два слова, он должен сказать их. Наедине. Должен.
— Ладно, мистер Мустанг, мы с Алом подождём внизу. Было приятно Вас увидеть. — Винри неловко отряхнула юбку и поправила принесённый пакет с фруктами и пирогом на тумбочке. Оказавшись на ризиной кухне и обнаружив на балконе целый ящик уже начинающих портиться яблок, девушка пришла в восторг и сделала два пирога, сразу заявив, что один они отнесут попробовать полковнику, а другой — что побольше — съедят вместе с Ризой. Возражений со стороны мальчишек не было, и Рокбелл осталась довольна.
— Всего хорошего, спасибо, что пришли проведать. — Рой помахал девушке и младшему Элрику свободной рукой и ласково улыбнулся.
Они приезжали уже раз четвёртый и каждый раз удивляли: сначала принесли неизвестно где откопанный ананас (Рой даже думать не хотел, сколько эти дети заплатили за такую экзотику и, особенно, откуда такие деньги), потом подарили фотоальбом, который наполовину заполнили любезно предоставленными Гресией Хъюз снимками. По тем фото можно было изучать биографию Мустанга, кроме, разве что, детских и школьных лет. Третьим сюрпризом оказался небольшой кликер, с помощью которого Рой приноровился отсчитывать все свои удачные попытки реабилитации: будь то правильно посчитанный пример или прочитанное слово или предложение. Осознание, что число на приборе с каждым разом чуточку больше придавало сил. А теперь вот домашний пирог с яблоками. Рой честно не знал, чем заслужил такую честь, ведь преподнесение такого подарка можно было рассматривать как приравнивание к семье.
Но одно он знал точно: Винри Рокбелл замечательная девушка и Альфонс будет дураком, если её профукает. Раз уж шансы вернуть Эдварда близки к нулю.
«Кстати о нём», — мужчина вспомнил, что Рокбелл и младший Элрик покинули палату не просто так. Эдвард мялся у двери и смотрел куда угодно, но только не на бывшего начальника. — «Презирает, что ли?»
Мальчишка вдруг дёрнул головой и нахмурился. Вытянул руки по швам и впился в Мустанга серьёзным взглядом. Он явно собирался что-то сказать. Внутри Роя будто щёлкнули выключатель, и мужчина поспешил высказаться вперёд ребёнка. Потому что слушать язвительные речи сейчас совершенно не хотелось.
— Знаешь, ты не должен приходить сюда только потому что твой брат и подруга так сказали.
На мгновение ребёнок выглядел искренне удивлённым, и Рой, заметив эту перемену, пришёл к выводу, что не ошибся с мыслями. Мальчишка пришёл не по своей воле и было бы жестоко удерживать его тут, пытаясь развязать беседу и помириться. В груди Мустанга что-то кольнуло, но мужчина сохранил маску невозмутимости. Из-за своего эго и желания найти общий язык с ребёнком он оказался на больничной койке. По этим же причинам теперь заставляет Элрика тратить драгоценное время, придя к нему.
— Я…
— Всё в порядке, Эд, я понимаю. — Рой выставил вперёд руку, не позволяя мальчику говорить. — Не волнуйся, просто скажи брату и мисс Рокбелл, что я почувствовал сонливость и ты решил уйти чтобы не мешать.
— Но…
— Они поймут и поддержат, будь уверен. — Мустанг не особо понимал, зачем перебивал ребёнка и не позволял ему и слова сказать, но разум твердил, что нужно было скорее покончить со всем этим и больше не мучить ни себя, ни Эдварда. Поэтому он решился на разговор, который мысленно прокручивал не одну сотню раз. — По поводу опеки не беспокойся: я придумаю, как всё уладить, но тебе придётся потерпеть до моей выписки. В Ризенург сейчас тебя не отпустят, так как именно старшего лейтенанта я указал своим доверенным лицом. Но я вспомнил, что один мой знакомый работает юристом, и он мне должен, поэтому всё сделаем. Может не так быстро, как тебе хотелось бы, но он сможет убедить соц. службы оформить опекуном твоего брата…
Эдвард стоял словно громом поверженный, не в силах произнести ни слова. Золотистые глаза расширились от шока, губы пересохли и приоткрылись, а сердце принялось отбивать чечётку. Он не понимал, к чему Мустанг говорил всё это. Он от него отказывался? Эдвард так сильно достал его, что он не выдержал и решил избавиться от него? И почему глупый полковник выставлял всё в таком свете, словно делает ему величайшее одолжение? Конечно, он бы хотел жить вместе с Алом, но ведь тот уже взрослый, ему нужно свою жизнь устраивать (как бы ни было больно осознавать это, но его брат прекрасно смотрелся с Винри), да и за здоровьем следить он тоже должен. Пятилетний ребёнок будет только мешать ему, что бы Ал ни пытался там возразить.
«Ты такой же как Хоэнхайм!» — Эдвард резко развернулся и, даже не взглянув на ещё что-то говорившего полковника, потянул за ручку двери. Та захлопнулась за спиной с громким хлопко́м, и ребёнок пустился бежать по лестнице, всеми силами стараясь удержать напрашивающиеся на глаза слёзы — объясняться перед Алом и Винри было последним, чего он в тот момент хотел.
В итоге он так и не нашёл в себе сил прервать речь полковника и извиниться.
Комментарий к 12 - Реабилитация
Всё, депрессивная атмосфера на этой части закончилась!
========== 13 - Нет времени жалеть себя! ==========
Рой нажал кнопку таймера и с удовлетворением обнаружил, что скорость чтения практически вернулась; до полного восстановления не хватало каких-то пары-тройки секунд, и это не могло не радовать. Со счётом тоже проблем уже не было, хотя на сложных примерах и задачах он ещё иногда «подвисал». С рукой тоже всё шло своим чередом — мышцы постепенно «вспоминали» свои функции и с каждой новой тренировкой болели не так сильно. Он уже почти нормально сжимал и разжимал кулак, локоть, правда, иногда переоценивал свои силы. Но, как не уставал повторять его лечащий врач, реабилитация шла полным ходом, и его показатели были разве что не чудом.
К сожалению, данная фраза всё равно не означала, что ему можно будет вернуться на службу. Даже с самыми современными технологиями лечения, какие были в военном госпитале, нельзя было полностью убрать все последствия аварии. А на альмедику — единственный в его случае шанс на исцеление — пока рассчитывать не приходилось: доктор Марко был единственным, кому полковник мог бы довериться, но даже так — насколько Рой помнил, у мужчины закончились красные камни, а без них сложнейшую операцию было не провести. Да и дозвониться до доктора пока никак не получалось.