«Ну что за мальчишка!» — мужчина аккуратно сложил рисунок пополам и, покопавшись в тумбочке, сунул его в полупрозрачный пакет, в который начал постепенно складывать всё, что он собирался забрать домой. Таких вещей накопилось немного — в основном, небольшие безделушки, подаренные сослуживцами и всеми, кто его навещал, — но они были дороги сердцу.
Рой поднял глаза на настенные часы с флагом Аместриса, с удивлением обнаружил, что уже половина десятого. Кажется, разглядыванием детского рисунка он увлёкся чуть дольше, чем думал. В любом случае, звонить сейчас Хокай было поздновато: пусть девушка и не ложилась раньше одиннадцати, у неё сейчас жил пятилетний Эдвард Элрик, маленькому телу которого нужен был полноценный отдых и, соответственно, все десять часов сна. Желательно без внезапного пробуждения от трели телефона. Однако это не унимало странного желания увидеться с ребёнком, и мужчине пришлось раз за разом напоминать себе, что сонный мальчонка вряд ли адекватно примет его слова и вообще — такие вещи нужно обсуждать не по телефону, а при личной встрече.
Душевные метания прервали доктор с медсестрой.
— А Вам всё не спится, полковник. — В голосе врача проскочили уже привычные и родные нотки веселья и лёгкой поддёвки, в которой не было никакого желания реально задеть или обидеть. Мужчина одёрнул лацканы халата и поправил немного сползшие очки. — Как самочувствие?
— Потихоньку. — Сам того не желая, Рой расплылся в ответной усмешке: — с чего вдруг Вы лично почтили меня своим вечерним визитом?
В медсестре не было ничего неожиданного: девушка каждый раз примерно в это время приходила чтобы измерить давление, обработать уже давно затянувшиеся царапины, следы от швов и просто поинтересоваться, нуждается ли он в чём-либо. Довольно милая девочка, немногим младше старшего лейтенанта и первое время пытавшаяся обратить на себя внимание, но быстро бросившая эти попытки после одного говорящего взгляда от увидевшей её стремления Хокай. Рой до сих пор расплывался в самодовольной улыбке всякий раз, когда вспоминал ту сцену. Это было, без сомнений, приятно и очень льстило.
— Выдалась свободная минутка, вот и пришёл к своему самому капризному пациенту. Вижу, Вы уверенно идёте на поправку. Кстати, хорошие новости обычно сообщают утром, но я не буду тянуть: оставшийся гипс снимем уже через недельку — кости срослись, но я хочу убедиться, что не будет осложнений, поэтому потерпите ещё немного.
— Круто.
Рой скривился и дал себе ментальный подзатыльник. Такими словечками обычно бросался Стальной и его погодки, и не пристало военному офицеру вести себя как сопливый подросток.
— Да, Вы молодец. — врач не обратил на его лексикон никакого внимания, и Мустанг почти вздохнул с облегчением. Не то чтобы он сказал что-то постыдное, просто было немного неловко прежде всего перед самим собой. Доктор снова поправил очки и кивнул медсестре проделывать все стандартные процедуры, в то время как сам присел в ногах полковника и чуть прищурился. — Знаю, это не моё дело, но как у Вас с сыном? Он выглядел таким подавленным вчера и позавчера, когда покидал Вашу палату.
«Что?» — Рой почти почувствовал как глаза норовили вылезти из орбит от удивления. Эдвард навещал его? Когда?
— Примерно в три - начало четвёртого. Мы давно смирились, что часы посещения пацана не останавливают.
Мустанг моргнул, осознавая, что последний вопрос случайно озвучил. Но это было нелепо! Эдвард не навещал его с того самого разговора, Хокай бы сказала, будь это не так. Верно ведь? Но и оснований не верить врачу у мужчины не было: доктор был довольно честным человеком и не стал бы шутить таким образом. А потом ледяным душем пришло понимание: время! Стальной навещал его днём, спустя некоторое время после плановых инъекций, от которых он вечно засыпал! Именно поэтому он и не знал о приходах ребёнка, а Риза — вот от кого точно не ожидал такого предательства! — нагло утаивала столь ценную информацию. Возмутительно.
— Эй, док, а давно ребёнок так ко мне заходит?
— Да с самого начала, вроде, а что? Не знал, что ли?
— Вот ведь! Конспираторы хреновы… — Рой сжал кулаки и скорчил наверное самую недовольную рожу, какую только мог. Всё не верилось. Слегка недоумённый взгляд врача вернул его на землю, и полковник чуть стушевался. — Простите.
— Да ничего, — махнул рукой врач.
Медсестра озвучила показатели давления и обмакнула ватный диск в антисептик, предварительно развязав шнурок больничного халата Мустанга и открыв вид на испещрённую шрамами и продолговатыми порезами грудь. Процедура была привычной, но мужчине всё равно было немного неловко от того что девушка так пристально его разглядывала. Чтобы отвлечься, Рой решил сконцентрироваться на всём, что произошло с ним в последние месяцы. В памяти некстати всплыли красные глаза Эдварда, когда он спешно покидал палату после их второй встречи лицом к лицу. Он сказал ему такие жестокие слова — неудивительно, что мальчишка решил больше не попадаться на глаза. Рой не был уверен, чувствует ли ребёнок просто обиду или боль, но упоминания Ризы и мисс Рокбелл об ухудшающемся поведении и слезах по ночам наводили на мысли, что Эдвард решил, что полковник от него отказался. Это объясняло и агрессию, и слёзы, и кучу мрачных рисунков, которые, по словам старшего лейтенанта, всё копились на столе.
«Какой же я идиот», — теперь слова Хокай и остальных членов команды стали прозрачны как стекло. Эдвард просто напросто боялся. Отказа, последствий, возможной боли. Вдруг вспомнилось, что отец Элриков ушёл, ничего не объяснив и просто хлопнув дверью — во всяком случае, именно так говорил Эдвард, когда через силу вспоминал тот момент. Было видно, что несмотря на всё возмущение и недовольство ребёнок сильно переживал по этому поводу. Рой лишь понадеялся, что ещё можно было всё исправить и объяснить Стальному, что его слова не имели скрытого смысла и он просто хотел как лучше. Параллельно в мозгу начала крутиться известная поговорка, но мужчина усилием воли заставил её замолчать.
Времени сидеть и жалеть себя не было и нужно было исправлять ситуацию. Мустанг поморщился, когда медсестра провела антисептиком по швам на затылке, и поднял глаза на врача.
— Док, я могу попросить перенести укол на утро или на поздний вечер? Не хочу пропустить очередной визит своего неслуха.
***
Эдвард перевернулся на левый бок и в сотый раз за прошедшие два часа уставился на размеренно подымающуюся и опускающуюся грудь Урагана. Пёс взял за привычку спать возле кровати мальчика, то ли оберегая таким образом от возможных кошмаров (что мало помогало, если честно, так как он по-прежнему просыпался в слезах), то ли просто составляя компанию. Элрик сдержал жгучее желание погладить пушистый мех: будить собаку не хотелось. Он сам был виноват, что не мог заснуть.
«Нет, это всё глупый фильм!» — Эдвард нахмурился и потёр воспалённые от усталости глаза, коря себя за прогулку возле недавно открывшегося магазина новейшей техники. Парочка цветных телевизоров гордо стояла в витрине, транслируя какой-то фильм, на одну из сцен которого Эдварду не посчастливилось попасть. Не посчастливилось — потому что это была сцена примирения между родителем и ребёнком. Взрослым мужчиной и совсем ещё мелким мальчонкой. Непроизвольно Эдвард провёл параллель между персонажами фильма с собой и полковником.