А вот ниобия и урана — хватало не очень, поэтому от строящихся ГЭС на Замбези и ЛЭП к урановому руднику в Катанге (всего лишь семисоткилометровые) тоже быстро прокладывалась. На бетонных столбах, и с сырьем для производства столбов (и всего прочего необходимого) было, по словам Насти, «терпимо». А вот с людьми…
С людьми на стройках вообще никаких проблем не стало, все же школы и училища каждый год выпускали по два миллиона «молодых специалистов». Причем, после очередной «реформы образования», проведенной Велехом, большая часть из них уже не была «личинками рабочих», а вполне приличными специалистами в том или ином деле. «Реформа» на самом деле ничего особо и не реформировала, просто теперь после окончания школы все выпускники в практически обязательном порядке еще год или два проходили обучение в специализированных училищах, причем специализацию этих училищ опять-таки ежегодно определяла комиссия, сформированная их представителей Госплана (как «заказчика») и Министерства образования (как «исполнителя работ»). И на выходе из этих училищ получались полностью готовые к работе люди, причем с заранее определенными местами их будущей работы…
Осенью Настя пришла к Грише для обсуждения «плана подготовки специалистов» на следующий год. Тот внимательно прочитал основные тезисы, немножко подумал:
— А вот это вот что здесь?
— Ну мы же готовим очень неплохих профессионалов, однако не всегда учитываем тот факт, что профессионалы у нас получаются очень молодыми и слишком задорными. Вот если здесь, неподалеку от устья Конго, поставить несколько плотин, и еще вот тут, на больших ее притоках, то можно получить больше ста гигаватт электричества. При такой мощности можно из Катанги уже обогащенный уран возить, электролизную медь в произвольном количестве, алюминия производить столько, что на всю планету с избытком хватит, а титан будет дешевле гвоздевой стали…
— И ты хочешь сейчас строить эти ГЭС?! Мы во всей Африке на такое количество электричества потребителей еще лет пятьдесят не найдем!
— Я посмотрела в записках Кати Лемминкэйненовны, там можно — и я считаю, нужно — на первом этапе построить одну-две станции мощностью на пару гигаватт. На столько мы потребителей точно найдем, я же отдельно вписала в план алюминиевый завод. А вот когда мы из полученного там алюминия сделаем провода, которые протянутся в Катангу, можно будет выстроить и станцию второй очереди, гигаватта на четыре-пять. Что, во-первых, даст нам чистую медь, никель и кобальт непосредственно в Катанге, то есть сократит объемы перевозок по Восточно-Африканской дороге раз в десять.
— А во-вторых?
— На строках я планирую задействовать примерно двадцать пять-тридцать тысяч персов.
— Вот это уже интересно. А ты думаешь, Рязанский тракторный с такими объемами справится?
Глава 11
Ормазд Персидский не возражал против того, чтобы его подданные отправлялись на заработки к «северянам». Прежде всего потому, что там работников неплохо учили и они, вернувшись домой, становились очень хорошими работниками на фабриках, оснащенных русским оборудованием. По крайней мере на всех почти текстильных фабриках ремонт ткацких и прядильных станков почти полностью производился такими «специалистами». Ну да, они не всегда могли справиться с поломкой, но они всегда могли объяснить парням из русского сервисного центра, что у них конкретно сломалось и какие запчасти нужно с собой захватить. А последняя «инициатива северян» вообще его порадовала. Для сельского хозяйства Персия успела закупить около шести тысяч тракторов — на большее количество пока просто денег не хватило. Со временем, конечно, хватит — но по новой программе персидский рабочий, уехав на работу куда русские скажут, возвращался домой (всего-то через пять лет) с собственным трактором или с полным комплектом навесных орудий к нему. Причем если ехали работать пятеро, то через два года они возвращались имея и то, и другое — просто меньше чем на два года русские рабочих не брали.