Когда работа делается, то и результат работы чаще всего получается. И тем чаще результат соответствует ожиданиям, чем тщательнее и ответственнее к работе подходят исполнители. Иногда, конечно, такой подход чреват задержками в достижении этого результата — но получение чего-то хорошего, но немного позже все же лучше, чем получение точно в срок, но полного отстоя. А если заранее предусмотреть и цели промежуточные…
В самом начале двести семьдесят девятого года в новеньком городе Можайске заработала новенькая фабрика по выпуску киноаппаратуры. Всего-то восемь лет прошло после того, как задача обеспечить все школы кинопроекторами была поставлена — и теперь каждый мог увидеть результат. Не в школах, а на фабрике, которая уже с первых дней работы делала по три кинопроектора в день.
На самом деле такой результат получился главным образом из-за того, что вот уже четыре года кинопроекторы делались — в более скромных количествах конечно — в цехе экспериментального завода Володи Голубева. И за четыре года там было изготовлено почтит пять сотен столь полезных аппаратов — но, главное, в цеху были обучены рабочие и техники, которые затем переехали в Можайск. На самом-то деле на экспериментальном заводе могли и больше аппаратов сделать, но и Володя, и Никита принципиально не хотели расширять производство в Москве:
— Ты пойми, — объяснял Вова свою позицию дочери, которая позвала его «разобраться с ситуацией» после очередной жалобы Ярославны, — если бы я на экспериментальном запускал в большую серию всё то, для чего там отлаживается технология и готовится оснастка, то сейчас завод занимал бы половину площади Москвы и на нем одном работало бы больше двадцати пяти тысяч человек. Причем не просто рабочих, а москвичей, у которых и жены с детьми, и родители престарелые. А это — дополнительное жилье на полтораста тысяч народу, больницы, школы, еще и кинотеатры со стадионами и всё прочее такое. А так у меня пять сотен парней и девчат живут в двух общагах, несколько дополнительных врачей в медчасти — и всё. Технологию отработали, завод где-то выстроили — и все эти новые, но уже подготовленные рабочие отправились на новенький завод трудиться и размножаться в комфортных условиях.
— Ну, какие-то резоны в твоих словах есть, а вот что скажет мама Катя?
— Мама Катя уже давно сказала: в Москве не должно быть больше ста тысяч жителей потому что иначе город превратится в помойку.
— Не повезло ей…
— Она, в отличие от тебя бестолковой, временное население — то есть тех, кто учится для работы в других городах — за москвичей не считает. Не потому что это люди какого-то другого сорта, а потому что у них на время учебы вынужденно сокращенные потребности. Живут в общагах по четыре человека в небольшой комнате, питаются в столовых на предприятии или в учебных заведениях…
— Ну, тогда да, ей повезло. А мне что прикажешь Ярославне говорить?
— А чего приказывать-то? Мы ей наделали уже восемь тысяч диапроекторов, диафильмов нашлепали под миллион — пусть и этому радуется!
— А Ярославна говорит, что большая часть диапроекторов — кака. То есть она не этим словом…
— Я понял. Не скажу, что она врет, но все же она в корне не права. Мы сделали почти две тысячи очень качественных проекторов, и сделали их ровно столько, сколько Аня смогла сделать объективов-триплетов. Еще Аня сделала чуть больше шести тысяч объективов-ахроматов, и под них мы сделали столько же проекторов попроще. Заметь, специально под объектив спроектировали и сделали! Так что просто посылай Ярославну с её хотелками в задницу. То есть ты ее посылай не этим словом…
— Пап, вот умеешь ты всё объяснять! — рассмеялась Катя, — Но тогда уже у меня вопрос: а когда новый завод заработает?
После этого «нового вопроса» прошло чуть больше года, в течение которого был выстроен и завод, и город… и много еще чего в разных местах появилось. Аня Теплякова тоже прекрасно понимала, что от нее требуется — и в Лыткарино появилась новая стекольная фабрика. Не совсем стекольная, то есть не просто стекольная, а фабрика по выпуску оптических приборов. Вообще-то микроскопы Аня там и раньше делала, а теперь в новых цехах (по площади впятеро превышавших все старые) стали выпускаться разнообразные объективы и линзы. И если раньше на фабрике работало человек двадцать, то теперь, на фактически новом производстве, число рабочих стало приближаться к тремстам.
А в новенькую Рузу переехало из Никитина производство кинопленки. Но, а отличие от фабрики проекторов, в Рузу из Никитина не перевезли старое оборудование, а, разработав в «городе большой химии» новые техпроцессы, налаживать производство начали сразу на новом заводе. Получалось пока не очень, так что и старое, по сути «наколенное» производство в Никитине не закрыли — но Зоя клятвенно пообещала, что «независимо от того, как пойдет дел в Рузе, в Никитине производство прекратят не позднее следующего года». Катя в ответ на такое заявление недоверчиво хмыкнула, но Зоя ей тут же пояснила, что химкомбинате катастрофически не хватает лабораторных площадей и, что важнее, грамотных лаборантов, а планы по подготовке выпуска синтетических волокон — которые сама же Катя и составила — иным путем выполнить не выйдет…