— Договорились, это я всё сделаю. А когда, по вашим планам, я смогу в Подольск вернуться?
— Так, Конрад, ты, оказывается, ничего еще не понял. Поясняю для самых бестолковых: дети и внуки богинь делают не то, что им хочется, а то, что нужно стране. Стране нужны турбины, и так сильно нужны, что даже внуки тех парней, которые этим летом пойдет в твои ПТУ, будут гордиться тем, что им удалось поработать под руководством самого Конрада Бреннера. Сегодня у нас что, двадцать шестое мая? Надеюсь, что двадцать шестого мая двести девяносто пятого года твой турбинный завод выпустит первую турбину для… впрочем, тут уже вариантов много. А вот дата — она без вариантов, договорились?
— Как с вами, богинями, всё не просто: не вы голову открутите, так бабушка сожрет с потрохами. Так что буду стараться. В смысле: сделаю…
ДнепроГЭС ставил Олех, так как у него был самый большой опыт в возведении «высоких» плотин, а четвертую станцию пока начал строить младший сын Ирины Юрий Владимирович. Вот у него как раз вообще никакого опыта в строительстве ГЭС не было, так что пока он занимался постройкой того, что умел строить: обводных «переливных» каналов и дамб, ограничивающих площадь будущего водохранилища. Госплан решил, что терять две с лишним тысячи квадратных километров довольно плодородной земли будет несколько расточительно, в особенности учитывая тот факт, что больше половины «прежнего» было глубиной меньше двух метров и «работало» больше на испарение воды чем на ее удержание, так что Юре предстояло «превзойти подвиг легионеров Адриана» и выстроить две хотя и невысокие — около трех метров в среднем — дамбы общей длиной больше двухсот пятидесяти километров. И почти такой же длины два переливных канала, посредством которых десятки речек и ручьев должны теперь впадать в Днепр уже за створом будущей плотины. Некоторое время должны были впадать, так как на каналах изначально ставились насосные станции, с помощью которых эта «лишняя вода» с появлением электричества будет использоваться для полива полей и огородов вокруг быстро возникающих деревень.
Пользуясь «родственными связями» Юра постоянно жаловался старше сестре на неэффективность использования на постройке огромных дамб мужиков с лопатами и тачками:
— Кать, ну за что мне такое наказание-то? У нас атомные электростанции работают, спутники в космосе летают — а мне приходится учить мужиков лошадь в телегу запрягать! Причем они еще и работают не прикладая рук, один экскаватор и пара грузовиков по производительности целую деревню перекрывают!
— Юр, так они приносят хоть небольшую, но пользу. Нам от них что ведь требуется? Чтобы они сами себя прокормить могли и детей нарожали, которых мы научим и грузовики водить, и экскаваторами управлять. И даже спутники запускать — но для этого нужно определенное время. И если за это время эти мужики хотя бы дамбы успеют насыпать чтобы поля и огороды под водой не оказались — и этого будет достаточно. А если они при этом научаться на русском нормально говорить и поля плугом пахать, то будет вообще замечательно — так что делай что поручено и не ной. А насчет прикладания рук — это ты как-нибудь с Кодром поговори, он тебе расскажет как правильно мужиков учить трудолюбию.
— Кодр научит, как же — у него трудолюбием занимается почти пять тысяч милиционеров.
— Может все же перестанешь ныть? У тебя уже внуки, какой ты им пример подаешь?
— А я при них не ною!
— Понятно, это ты только меня радуешь. Но я тебе так скажу: у меня нет готового решения твоих проблем. И, больше даже скажу, у меня нет времени такие решения искать. Если ты считаешь, что решить их не сможешь, то единственное, что я могу в таком случае сделать — это найти кого-то, кто сделает эту работу вместо тебя.
— Я сделаю. Просто кому как не тебе я могу просто пожаловаться? Из всех братьев и сестер ты просто единственная, кто может понять проблему. Не решить, а просто понять…
— Ты не прав, все мы тебя понять можем. А насчет решить — я тут подумала, тебе наверное стоит с Ларсом Северовым поговорить. Он же на свои стройки тоже около двадцати тысяч славян через Балтику перевез…
В конце июня в парк Мнемозины перебралась Ярославна, и Катя назначила министром образования Олю. Вообще-то Оля уже собралась на пенсию, все же шестьдесят четыре года — возраст приличный, а работа учителем изрядно нервы портит — но Катя ей просто выбора не оставила: