На этом заканчивается наше изложение теории инфантильной сексуальности, которая на самом деле является теорией прегенитальных ступеней, ведущих к рудиментарной генитальности. Но мы должны дополнить и текст, и карту описанием дальнейшего развития. Речь пойдет о рудиментарном генеративном модусе, представляющем смутное предчувствие того обстоятельства, что генитальность имеет прокреативную функцию. В четвертом, заключительном, разделе этой главы мы приведем данные о том, что мальчики отличаются от девочек не только органами, возможностями и ролями, но и специфичностью субъективного опыта. Клиницисту известно об этом и он работает с этим, даже если не всегда знает, как это концептуализировать. Такая специфичность опыта — результат работы эго по организации всего того, что человек имеет, чувствует, предвидит. Тогда явно недостаточно характеризовать пол, указывая лишь на то, чем различаются мужчина и женщина, хотя такое различие подчеркивается также культурными ролями. Скорее, каждый пол характеризуется уникальностью, которая включает и его отличия от противоположного пола, но не складывается из них. В ее основе лежат предобразованные функции будущего осеменителя и будущей роженицы, независимо от системы разделения труда и типа культуры. Здесь модусы интрузии и инклюзии поляризуются, обслуживая зачатие и рождение потомства.
На V слое карты (рис. 4 и 5) прогнозируется рудиментарная «генитальная стадия». Дополнительный маленький кружок внутри мужского и женского организмов обозначает два новых модуса — женский генеративный (VЖ) и мужской генеративный (VМ) — и передает тот факт, что женская инклюзия и мужская интрузия все больше и больше ориентируются на смутно угадываемую внутреннюю потенциальность, а именно на объединение яйцеклетки и спермы в акте произведения потомства.
Несмотря на то что наш метод развертывания карты был аддитивным, как если бы на каждой стадии появлялось что-то совершенно новое, получившуюся теперь полную карту следует рассматривать как репрезентацию последовательной дифференциации частей. Каждая из этих частей существует в определенной форме с самого начала и до конца, причем всегда внутри органического целого — созревающего организма. Поэтому правомерно допустить, что добавленные последними модусы (мужской и женский генеративный) были центральным, хотя и рудиментарным фактором на всем протяжении более раннего развития.
Любая система должна быть устроена определенным образом.
Для психоанализа таким устройством является «генитальность». Сначала под ней понимали объединение прегенитальных стадий на высшей ступени, которая позднее (после пубертата) обеспечивала бы три трудных примирения: 1) примирение генитального оргазма и экстрагенитальных сексуальных потребностей; 2) примирение любви и сексуальности; 3) примирение сексуальных, прокреативных и связанных с продуктивным трудом паттернов.
Фактически при близком рассмотрении оказывается, что все невротики испытывают затруднения в сексуальных циклах. Половые расстройства возникают у невротиков, когда они только делают предложения потенциальным партнерам; когда начинают, совершают либо завершают половой акт или когда отворачиваются от соответственных «органов» и от партнера. Здесь следы прегенитальности наиболее очевидны, хотя и редко сознаваемы. Невротичные люди вместо наслаждения взаимностью генитальных паттернов в глубине души, вероятно, предпочли бы инкорпорацию или ретенцию, элиминацию или интрузию. Многие скорее пожелали бы быть зависимыми или ставить кого-то в зависимость, губить или погибать, чем зрело любить. И такое часто происходит без видимых невротических нарушений, поддающихся какой-либо классификации, диагностике и лечению. Бесспорно, занятная сексуальная игра лучше всего подходит для того, чтобы уделить внимание следам прегенитальности. Но связи секса и игры, игры и работы, работы и секса требуют более обстоятельного обсуждения по окончании того или иного периода.
Нашей картой можно воспользоваться и для классификации направлений нарушения генитальности, вызываемого прегенитальной девиацией. На рис. 4 модус феминной прокреации (VЖ), а также модусы V1 и V2 не следует понимать слишком буквально. Рудименты желания произвести на свет потомство (= родить) утилизируются при идентификации с женщиной и при ее поддержке, а также поглощаются творчеством. Что касается рецептивных тенденций, то мужской орган не имеет морфологического сходства со ртом, хотя вокруг и позади корня полового члена находятся рудименты женского органа. Именно эта зона эротизирована у пассивно-рецептивных мужчин. В противном случае рот и анус мужчины должны сохранять сексуальные следы инкорпоративных желаний. Модус V1, окажись он доминирующим или столь же влиятельным, как и V5, означал бы акцентирование генитальной рецептивности — желание получать, но не давать. Доминирование V2 указывало бы на «самку» мужского пола — например, гомосексуалиста, стремящегося к половым сношениям с мужчинами с целью (более или менее сознательной) захватить их силу. Модус V3 подразумевал бы ретентивную, a V4 — элиминативную акцентуацию генитального поведения мужчины, откуда берут начало такие формы эякуляции, как задержанная и неполная, преждевременная и «текучая». Модус V5 уже был охарактеризован нами как фаллически-агрессивный аттитюд. Кроме того, эти девиации можно проследить в обратном направлении — вдоль вертикальных путей фиксации модуса до других зон, из которых они берут начало и по отношению к которым имеют тенденцию регрессировать. Конечно, в зрелой мужской сексуальности все эти модусы должны интегрироваться, и тогда господство мужского прокреативного модуса (VM) станет очевидным.