Её ловкие пальцы отлично управлялись с починкой сетей, вязанием и вышиванием, поэтому неудивительно, что девочку часто приставляли к подобной работе. Со сверстниками она общалась мало, и единственными чуткими собеседниками по-прежнему оставались только Петирон и Алеми.
Родители иногда хвалили её за ловкость рук, даже не задумываясь о том, что так получилось благодаря занятиям у арфиста. Менолли прекрасно играла на самых разных инструментах, могла воспроизвести любые сложные мелодии. А вот при починке сетей или разделке рыбы она старалась беречь пальцы, не перенапрягать их. Если Янус или кто-то из рыбаков замечал это, то сразу же начинал подгонять Менолли, не подозревая, что она вовсе не отлынивает от работы.
Тем временем Петирон всё реже выходил из холда наружу - его мир ограничивался комнатой арфиста, соседними с ними покоями и центральным залом, где он иногда пел для жителей холда. В основном его просили исполнять обязательные баллады либо морские песни. Поскольку у Петирона иногда ослабевал голос, то он, с разрешения Януса, просил Менолли помочь. Естественно, правитель Полукруглого дозволял дочери прилюдно исполнять только баллады, созданные в Цехе арфистов. Янус не терпел никакой отсебятины, поэтому он не допускал даже неплохо получающиеся у девочки собственные вариации мелодий.
Селла всякий раз завидовала сестре, когда слышала, как она поёт. У неё самой так не получалось; мало того, из-за природной грубости голоса плохо складывались отношения с парнями. Поэтому Селла, озлобившись на сестру, старалась сделать так, чтобы самые неприятные для неё поручения достались Менолли. Та выполняла их безропотно, что вызывало ещё большее раздражение у завистницы.
Поскольку Алеми редко мог защитить младшую сестру, Селла старалась лишить её общения с главным заступником - Петироном. Это у неё удавалось не особо: Янус и Мави понимали, что больше некому ухаживать за старым арфистом, и всё время просили Менолли проведать его. Но Селла, видя, что другие парни начинают заглядываться на сестру, когда она исполняет песни, продолжала завидовать ей и вредить.
Сама Менолли не обращала внимания ни на кого, потому что у неё всё время находились другие дела. Несмотря на то, что через пару месяцев ей должно было исполниться четырнадцать Оборотов, в ней ещё было много от ребёнка.
Но всё рано или поздно заканчивается, а особенно быстро - те моменты, что дороги и даруют счастье. Расставаться с детством всегда тяжело, но ещё хуже - прощаться с тем, кто был верным другом и заступником. Менолли втайне надеялась, что это произойдёт ещё не скоро, но однажды случилось то, чего она боялась все последние Обороты.
В один из дней Петирону стало намного хуже. У него снова усилились боли во всём теле; сердце арфиста стучало медленно и неровно. Когда Менолли вошла к нему в кабинет, то с ужасом увидела, как Петирон чуть ли не задыхается. Девочка тут же громко позвала на помощь, надеясь, что целитель быстро прибежит в кабинет арфиста. Сама Менолли подошла к страдальцу и заботливо склонилась над ним. Она подала ему настойку аконита, которую в последнее время часто делала для Петирона. Арфист осторожно сделал пару глотков, но затем зашёлся в кашле. Менолли встревоженно посмотрела на него: неужели он больше не споёт для неё?..
В комнату быстро вбежал целитель. Девочка поспешно уступила ему место, надеясь, что он поможет Петирону. Следом в комнату вошли встревоженные Янус и Мави.
- Что случилось? - осведомился правитель Полукруглого.
- Петирону стало хуже, у него случился приступ... - едва слышно ответила Менолли, вглядываясь в лицо арфиста и надеясь, что его веки сомкнулись не навсегда.
- Я дал ему сонного зелья и настойку из трав, - объяснил целитель. - Надеюсь, это поможет, но одно могу сказать точно: если эти приступы начнут повторяться, то его организм в столь почтенном возрасте уже не сможет сопротивляться болезни.
Эти слова прозвучали для Менолли как приговор. Она чуть слышно всхлипнула; девочку затрясло от страха. "Неужели Петирон навсегда покинет меня? Как мне тогда дальше жить без него и музыки? Я не хочу потерять ещё и арфиста, достаточно того, что случилось с Квиром и Фелетом..." - вихрь мыслей пронёсся в голове у Менолли. Мави, видя, что дочь еле стоит на ногах из-за переживаний, велела Янусу подхватить девочку и отнести в её покои. После того, как ей тоже дали выпить настойку с сонным зельем, Менолли забылась на несколько часов...
***
На следующий день девочка первым делом отправилась проведать арфиста. Тому стало получше - его перестало беспокоить сердце, да и кашель почти прекратился. Но Петирон был слаб и бледен; он почти не двигался и с трудом мог разговаривать. Конечно, он обрадовался, увидев Менолли, но сил от этого не прибавилось.
- Да, девочка моя, - с грустью и казавшимся необъяснимым примирением произнёс арфист. - Кажется, болезнь сковала меня, и никто не знает, что будет дальше.
- Неужели тебе ничем нельзя помочь? - отчаянно спросила Менолли. - Прошу... борись.
- Я бы рад, да где взять здоровья и бодрости? - Петирон сделал паузу и зашёлся в очередном приступе кашля. Отдышавшись, он продолжил: - Я уже стар; голос мой садится, а силы постепенно покидают.
- Неужели ты умрёшь? Не оставляй нас...
- Все когда-нибудь умирают, - с драматическими нотками в голосе ответил арфист. - Но тебе нужно жить и радоваться. Не грусти, Менолли. Я уйду, но у тебя ещё всё впереди.
- Разве? - с горечью в голосе переспросила она. - Мне больше никто не позволит заниматься музыкой!
- Может, всё и получится... Я сделал для тебя кое-что хорошее. Помнишь, месяц назад я составлял очередное письмо в Цех арфистов?
Менолли кивнула: она прекрасно знала, что Петирон каждый Оборот старался поддерживать связь с Цехом.
- Я приложил к нему две твоих последних мелодии. Надеюсь, мастеру-арфисту они понравятся.
- Правда? - Менолли посмотрела на Петирона с благодарностью и раскаянием: разве он мог соврать ей?
- Поверь, девочка, я сделал для тебя всё, что мог... - в эти слова арфист вложил столько тепла и надежды, что Менолли чуть не расплакалась.
- Спасибо, - чуть слышно вымолвила она, ласково поглаживая Петирона по руке.
"Но неужели он, такой умный, самый дорогой для меня человек, близок к смерти?" - с горечью подумала Менолли. Она дала себе клятву помогать ему, как сможет, чтобы отсрочить гибель арфиста.
- Тебе придётся разучить погребальную песнь, - неожиданно произнёс Петирон. - Я уверен, ты справишься.
Менолли вздрогнула: неужели он смирился со своей участью? Она хотела возразить ему, чтобы взбодрить наставника, но все слова застряли, как ком в горле.
- Ступай, девочка, мне нужно отдохнуть, - усталым голосом попросил арфист. Менолли не посмела ослушаться его.
***
Шли месяцы, а Петирон всё никак не поправлялся. Он вынужден был отменить все занятия, хотя упрашивал Януса и Мави сделать так, чтобы их проводила Менолли. Но правители холда оказались против того, чтобы их дочь при живом арфисте начала заниматься с детьми уроками.
Однако у Петирона всё чаще случались приступы. Целитель холда утверждал, что у арфиста неизлечимая опухоль в груди. Эта болезнь была известна в цехе, но никто не знал способа от неё избавиться.