Соня так и заснула, ни до чего не додумавшись.
«Завтра как встану, сразу попрошу толстую книгу», — решила она.
Но встала утром — и забыла про книгу. На улице стоял тихий пасмурный денек. Пришла Лизка. Соня сидела со своей куклой, одевала ее.
— Пойдем гулять! — позвала Лизка.
— С куклой пойдем, — ответила Соня.
Дунечка сшила ее старой кукле Лене платьице и капор — так что она была теперь приодета. Однажды Соне показалось, что, если Лену умыть, она будет покрасивее. А когда умыла, то щеки у куклы облезли, нос облез, брови стерлись, и кукла стала совсем страшной. Но Соня все равно любила и жалела ее. Ведь другой-то куклы у нее не было!
Девочки вышли во двор. Земля была сырая, от Сониных и Лизкиных башмаков оставались четкие следы, они, словно узор, разбегались по гладко утоптанному двору.
— А у куклы тоже будут следы? Ну-ка!
Соня и Лизка взяли куклу за руки и повели по двору, и на сырой земле отпечатались следы маленьких куклиных ног. Вот было интересно!
И вдруг Соня увидела, что двор вовсе не был таким пустым и гладким, как казалось сначала. Вот напечатаны крестики лап — это тетенькины куры ходили. Вот еще лапки, только маленькие — это голуби спускались на землю. А вот мягкие, круглые следочки — это кошка пробежала… И через все маленькие следы прошел один большой след сапога — туда и обратно.
— Это мой папа прошел! — закричала Соня. — Это он в коровник ходил!
— Нет, это Пуляй ходил! — захрипела Лизка. — Следы вон куда идут! К сараю!..
Так появилась во дворе новая игра — искать и разгадывать следы на влажной земле.
Потом Соня посадила куклу на сухое местечко под кленом, а сама подняла около дровяного сарая щепочку и начала рисовать. На сырой земле очень легко рисовалось. Лизка, глядя на нее, тоже принялась что-то чертить.
Вскоре прибежал Коська. Живой, сухопарый, как кузнечик, он начал скакать на одной ноге около нарисованных на земле домиков и лошадок.
Девочки сразу закричали на него:
— Уходи! Сейчас все растопчет!
Но Коська не стал растаптывать рисунки, а сам взял щепку.
— Я буквы знаю, — сказал он. — Вот «Пы»!
Он начертил букву «П».
— А вот «Мы»!
И тут же, правда с трудом, вывел букву «М».
— Ага! — Коська опять заскакал на одной ножке.
— Подумаешь! — обиделась Лизка. Она подбежала к Коськиным буквам и стерла их ногой.
Началась драка.
А Соня задумалась. Коська знает буквы… Как же он мог узнать их?
Но тут она увидела, что Коська в азарте растоптал не только Лизкины рисунки, но и ее рисунки тоже. Уже ни домиков, ни лошадок, ни человечков, а просто путаница из Коськиных следов. Соня тоже принялась толкать Коську:
— Уходи! У, противный какой!
Но Коська не уходил. Он наподдал ногой Сонину куклу и вообще был в драчливом настроении. Тогда Соня подхватила свою куклу и ушла домой. Придя, она тут же попросила достать ей большую книгу.
Соня положила книгу на стул, а сама встала возле стула на колени и открыла толстый черно-зеленый переплет. На первой странице было крупными буквами написано: «Развлечение». Буквы были извилистые, с завитушками. Соня не понимала, что тут написано и считала, что это так просто, для красоты.
Книга была толстая, в ней таилось множество всяких картинок. Эти картинки Соня разглядывала без конца. Там были барыни в огромных шляпах, в длинных платьях и в туфлях на высоких каблуках рюмочкой. Были какие-то старые и молодые господа в шляпах, с галстуками бантиком. Очень много всяких человеческих фигур населяло широкие страницы… Но что они делали? О чем они говорили?
Соня смотрела на тоненькие черные строчки под рисунками и ничего не понимала.
«Коська буквы знает… — думала она. — А почему он знает? Пы… Мы…»
Приглядевшись, она вдруг увидела ту самую знакомую букву «Мы», которую Коська рисовал щепкой. Вот и еще «Мы». А вот «Пы». Соня было обрадовалась, но тут же нахмурилась снова. Ну вот они, эти буквы, а ведь все равно по-прежнему ничего в этих строчках понять нельзя! Прямо хоть плачь!
Тогда Соня стала сама придумывать разговоры этим барыням и господам. Она взяла свой маленький обгрызенный карандаш и принялась делать подписи под картинками. Она сочиняла маленькие истории и тут же писала их между печатными строчками. Буквы она знала только две — «Пы» и «Мы». Она их писала во множестве, а между ними ставила просто разные палочки и крючочки. Так вот и получилось: Соня не могла прочесть того, что напечатано, но зато и ее подписей тоже никто не мог прочесть. А сама-то Соня читала их на память — и это ее утешило.