Девочка с изумлением смотрела на свою подругу. Она никак не могла взять в толк, к чему же клонит Элеонора и поэтому не знала, что ответить.
Ей уже казалось, что Элеонора видит ее насквозь, и что женщине известно о том, что Скарлетт подслушала в оранжерее разговор двух влюбленных и то, что она успела прочесть записку, заложенную между страницами книги.
Элеонора вдруг поднялась.
— Скарлетт, у меня действительно ужасно разболелась голова, наверное, опять мигрень.
— А вот у меня никогда не болит голова.
— Тебе еще рано, ты еще очень молода, Скарлетт, — и Элеонора погладила по шелковистым волосам Скарлетт. — Дай Бог, чтобы у тебя вообще никогда не болела голова. А самое главное, Скарлетт, чтобы у тебя никогда не болела душа, чтобы ты всегда была спокойна и решительна, чтобы ты всегда знала, что надо делать, а что не стоит. И самое главное — наверное, никогда не стоит раскаиваться в том, что совершила.
Скарлетт не понимала, о чем говорит Элеонора, но она как губка впитывала каждое ее слово, стараясь запомнить их на всю жизнь.
Ведь она уже сейчас понимала, что опыт этой женщины ей пригодится и что знакомство с Элеонорой оставит в ее жизни глубокий след, возможно, такой же, как линия на ее розовой ладони.
— Пойдем, дорогая, в дом, я хочу немного прилечь, — и сжимая в одной руке книгу, а в другой розу на длинном стебле, Элеонора двинулась по тенистой аллее в направлении дома.
Скарлетт шла рядом, любуясь изящной фигурой Элеоноры Берлтон.
— Наверное, я не смогу уснуть, — сама себе сказала Элеонора…
Глава 5
Ужин, как и обед, в доме Макинтошей проходил степенно и чинно.
Все были заняты легкими светскими разговорами, и Скарлетт то и дело изумлялась, как это взрослые могут с такой легкостью говорить о книгах, о музыке, о какой-то непонятной для нее опере и о примадоннах в театре.
Скарлетт никак не могла взять в толк, кто же такие примадонны. Но спрашивать она стеснялась.
Изредка, оторвав глаза от тарелки, она бросала короткие взгляды на Элеонору, Рональда и Клеопатру.
Все собравшиеся за столом вели себя довольно непринужденно, как будто бы ничего не должно было произойти.
Но Скарлетт-то абсолютно четко знала, что сегодня вечером Элеонора собирается встретиться в библиотеке в полночь с Рональдом.
«Интересно, о чем же они будут говорить?» — думала Скарлетт, пытаясь угадать.
И только один раз за весь вечер Скарлетт оживилась. Она с вниманием слушала разговор миссис Макинтош и Элеоноры, когда женщины заговорили о последней моде. Скарлетт, как всякой девочке, было интересно послушать о последних веяниях моды.
А миссис Макинтош и Элеонора с большим пылом обсуждали, красиво ли будет собранная у талии шелковая ткань смотреться с искусственными цветами.
В последнее время в моду входили именно искусственные цветы, которым надлежало украшать шляпки и платья.
— Дорогая, это будет очаровательно, — говорила миссис Макинтош, — но для таких степенных женщин, как я, такая мода уже не очень подходит. Она какая-то уж слишком эффектная. А степенная женщина должна выглядеть солидно.
— Что вы, миссис Макинтош, — возразила Клеопатра, — вы еще чудесно выглядите, и цветы вам будут к лицу.
— О, дорогая, спасибо тебе за комплимент. Но я думаю, что мне уже поздно носить такие наряды. А ты, дорогой, как считаешь? — обратилась она к мужу, который был занят разговором о скаковых лошадях с Рональдом.
Мужчины встрепенулись, не сразу поняв, о чем спрашивает миссис Макинтош.
— Цветы? А цветы! Цветы всегда замечательно и красиво, — сказал мистер Макинтош.
Его супруга расхохоталась.
— Эти мужчины как всегда заняты только своими проблемами. Как будто в мире для них не существует ничего более важного, чем лошади, ружья, собаки. Боже, как это скучно!
— Что ты, дорогая? Это очень интересно. Вот я знаю, что Джеральд О’Хара недавно приобрел замечательного пса…
— Наверное, — перебила его миссис Макинтош, — мужчинам интереснее разговаривать о своих делах, чем выслушивать наши разговоры о костюмах и нарядах.
— Конечно же, интереснее, — кивнул головой ее муж.
Рональд на это замечание вежливо улыбнулся.
— Отчего же, миссис Макинтош, иногда мужчины с удовольствием тоже говорят о нарядах.
— Я понимаю, Рональд, они говорят о нарядах только тогда, когда нужно выйти в свет или поехать на бал. Тогда этот вопрос вас немного занимает. А так… Я же прекрасно понимаю, вам гораздо интереснее поговорить о седлах, сбруе, о погоде и о всякой прочей ерунде.