— Нет-нет, улыбнись.
— Я не вижу повода для улыбок.
— Мы сейчас одни, нас никто не увидит, и твою улыбку никто не осудит.
— Нет, я чувствую себя, как воровка, — миссис Берлтон, кажется, начинала сдаваться, — ведь, если бы и тебя, как меня, поймали на месте преступления, то и ты бы говорил иначе.
Элеонора задумалась.
— Но ты не вор, ты хуже — ты обманщик.
— Довольно, Элеонора. Я запрещаю тебе так говорить. Я знаю, что делаю, и ты не давай мне советов. Я приехал сюда…
— Да, — едко продолжила Элеонора, — чтобы увидеть меня. Я это знаю.
— Не только, Элеонора. Я приехал сюда, чтобы сознаться в своей вине перед тобой. Но я не ожидал, что, кроме меня и тебя, здесь найдется человек, который бы осмеливался обвинять меня.
— Кого ты имеешь в виду? — изумилась женщина.
— По-моему, Клеопатра кое о чем догадывается, — грустно произнес Рональд. — А мне не хотелось бы причинять ей боль.
— Вы мужчины удивительные существа, — вздохнула Элеонора, — ведь ты сам нарушаешь клятву и еще хочешь, чтобы тебя никто не осуждал. Ты не любишь, когда от тебя требуют искупления.
— Молчи, Элеонора, ты сама не знаешь, что говоришь.
— А если я потребую от тебя искупления. Именно потому, что я сама глубоко виновата перед вами с Клеопатрой. Ведь ты не хочешь меня прощать, а я готова на все, чтобы загладить свою вину перед этой милой девочкой.
— Но я готов, я сам готов искупить свою вину, — горячо воскликнул Рональд.
— Согрешив со мной еще раз? Не говори мне об этом, не смеши меня. Разве я не признаю тебя виновным? Так в чем же еще ты хочешь обвинить себя? Это смешно. Ты лгал мне, как и множество других до тебя. Что мне за дело до этого? Может быть, ты думаешь, что у тебя есть какие-то обязательства по отношению ко мне, потому что ты однажды спас мне жизнь и репутацию? Нет, никаких обязательств, мой дорогой, спасибо тебе.
Скарлетт, затаившись, слушала разговор любовников. Она не совсем понимала, кто и кого в чем обвиняет.
То ей Элеонора казалась жертвой, то внезапно становилось жалко Рональда.
Но, скорее всего, и женщина, и молодой человек — оба были виноваты в том, что нарушили устои морали и общества.
— Элеонора, с нашей последней встречи прошел год.
— Да, Рональд, ровно год и два месяца, если быть точным.
— Ты так хорошо помнишь это?
— Да, а что же мне остается? Ты за это время едва не женился, успел обручиться.
— Но ведь и ты замужем или я о чем-то, может быть, не знаю?
— Да, я замужем, но это несколько другое и ты об этом прекрасно осведомлен.
— Плевать, — воскликнул Рональд, — я не думаю, что это будет для нас препятствием.
— Нет. Нет, Рональд. Я не хочу быть твоей любовницей. Это постыдно.
— Но ведь ты не можешь стать моей женой. Значит, тебе остается только одно — быть моей любовницей.
— Нет, я этого не хочу.
— Ты говоришь, что не хочешь, а твои глаза говорят совсем другое.
— Что говорят мои глаза?
— Они говорят, что я для тебя все такой же желанный.
— Это тебе кажется.
Скарлетт решила поудобнее устроиться на стуле, но он предательски скрипнул.
Девочка замерла, испугавшись, что ее могут обнаружить.
Но женщина и молодой человек так были заняты разговором, так увлеклись, предъявляя один другому обвинения, что не услышали этого тихого звука.
Рональд с сожалением посмотрел на Элеонору.
— Что поделаешь, Элеонора? Я могу только вспомнить то время, когда мне едва исполнилось восемнадцать лет, и ты играла со мной, как кошка с мышкой, из любопытства, чтобы узнать, что будет. И вот полюбуйся, что из меня вышло. Ты говорила мне, что я много страдал и ты страдала. Хотелось бы мне знать, как именно?
— Но Рональд, я ведь тебе уже говорила, как.
— Нет, прости, ты мне не говорила. Ты как-то сказала, что даже не в силах была страдать.
— Я сказала тебе, что была не в силах рассуждать ни о твоих, ни о моих муках. Вот что я сказала.
— Ах так, Элеонора…
— Ты, Рональд, не можешь этого понять. Есть вещи, которые невозможно объяснить.
Элеонора поднялась, чтобы придать своим словам больший вес, но Рональд схватил ее за руки и прижал к своей груди.
Женщина попыталась вырваться, но молодой человек держал ее крепко.
— А разве, Элеонора, никого не было с тобой эти годы? Ты же была замужем. У тебя были любовники.
— Я чувствовала себя не в праве, — прошептала женщина.
— Не в праве считать себя виноватой?
— Да, если хочешь, виноватой, потому что я поняла, что ты страдаешь из-за меня и ничем не могла заполнить этой пустоты, когда ты ушел.