— Я слишком много грешила в жизни, — сказала Элеонора, — я слишком часто прислушивалась к своему сердцу и наделала много ошибок, непоправимых ошибок.
— Неужели, ты меня презираешь? — спросил Рональд, потупя взор.
— Я презираю себя, — ответила женщина и в ее голосе было столько неподдельной грусти, что Скарлетт захотелось плакать.
— Ты хочешь этого? — спросил Рональд.
— Нет, не хочу, но ты должен уйти.
Рональд еще раз попробовал обнять женщину, но та зло вырвалась.
— Не заставляй меня прогонять тебя, — повторила она.
— Я уйду, — вздохнул Рональд, — но буду всю жизнь жалеть об этом.
— И я буду жалеть, но зато нам будет о чем вспомнить.
Рональд встал на одно колено и поцеловал подол платья Элеоноры.
Та избегала смотреть на него, и Скарлетт поняла, почему женщина так поступает. Ведь та из последних сил пыталась совладать с собой. Еще немного, и Элеонора, не выдержав, бросилась бы в объятия Рональда.
Но тот пожалел ее, быстро поднялся и не поворачиваясь, вышел из библиотеки.
Элеонора тут же бросилась к двери, закрыла ее на задвижку и опустилась в кресло.
Скарлетт было видно, как вздрагивают ее плечи. Женщина плакала навзрыд.
Скарлетт, сама не понимая почему, отодвинула портьеру. Элеонора не заметила этого, она продолжала безудержно рыдать.
Элеонора даже не услышала, как Скарлетт подошла к ней сзади. Скорее всего, девочка инстинктивно понимала, что нельзя сейчас оставить женщину одну.
Скарлетт протянула руку и прикоснулась к плечу миссис Берлтон.
Та вздрогнула и резко обернулась, в ее глазах был испуг.
— Скарлетт, ты? — в изумлении воскликнула женщина. — Уже ночь, что ты тут делаешь?
— Извини меня, Элеонора, но я все видела, — призналась Скарлетт, и по ее щекам потекли слезы.
— Не надо жалеть меня, — сказала миссис Берлтон, — я сама во всем виновата.
Она обхватила Скарлетт за шею и прижала к своей груди.
Скарлетт плакала, не стесняясь, она жалела Элеонору и уже ненавидела Рональда.
— Он плохой! — сказала Скарлетт. — Он очень плохой!
— Нет, ты его совсем не знаешь, — сказала Элеонора, — ты даже не можешь себе представить, какой он нежный и добрый.
— Но он же заставил тебя плакать! — изумилась Скарлетт.
— Я сама заставила себя плакать, — ответила ей Элеонора и погладила девочку по голове.
Скарлетт понемногу успокоилась и посмотрела в глаза Элеоноре. Глаза женщины были полны слез и Скарлетт вновь охватила жалость.
— Только не нужно жалеть меня, — предупредила миссис Берлтон, — я сама во всем виновата, я сама испортила свою жизнь. Только и осуждать меня не надо, ведь ты не знаешь, почему это произошло.
— Я люблю тебя, Элеонора, — сказала Скарлетт, прижимаясь к ее щеке.
— Вот это хорошо, хотя меня любить не за что.
Элеонора поднялась и привела в порядок волосы.
Глядя на эту светскую женщину уже невозможно было сказать, что всего несколько минут назад она была полна страсти и безудержно рыдала.
Вновь Скарлетт почувствовала легкую отчужденность между ней и миссис Берлтон, как будто между ними пролегало тонкое стекло, невидимое, но непроницаемое.
И Скарлетт сама изумилась тому, как спокойно Элеонора сообщила ей:
— Завтра я уезжаю.
— Куда? Почему? — спросила девочка.
— В чужедальние края, дорогая, здесь мне больше делать нечего.
— А почему ты не хочешь остаться?
— Разве можно оставаться после такого? Только не вздумай ничего говорить Клеопатре. Она еще будет счастлива с Рональдом, ведь все, что ты видела — это прошлое, его отзвук, далекое эхо. Этого ничего не было, Скарлетт, запомни. Ты спокойно спала, лежа в постели, и никого в библиотеке этой ночью не было.
— Но ведь так не бывает, — сказала Скарлетт.
— Так должно быть, — поправила ее Элеонора Берлтон. — Так будет лучше для всех — для меня, для Рональда и, главное, для Клеопатры. А еще так будет лучше для тебя.
— Но я не смогу забыть, — заупрямилась девочка.
— А никто этого и не просит, — улыбнулась Элеонора, — ты просто никому ничего не расскажешь. Научись скрывать свои, а главное, чужие секреты, и тогда тебя будут любить, тебе будут доверять самые страшные тайны.
— Будут любить, как тебя, Элеонора?
— Не дай бог, чтобы тебя любили так, как меня, — улыбнулась женщина. — Пойдем, я тебя провожу, ты, наверное, боишься ходить одна по темному дому.
Скарлетт медленно поднялась с кресла и приблизилась к Элеоноре. Та взяла ее за руку, словно она была маленькой девочкой, и они вдвоем, крадучись, пошли по охваченному сном молчаливому дому.