Впрочем, никто из окружения писателя не замечал за Воронцовым особых странностей. Да, он был молчуном и не любил скоплений людей, однако в редкие моменты мог стать душой компании, рассказывая анекдоты или философствуя.
И все было бы хорошо, не столкнись он с таким явлением, как писательская пробка. Hаписав и опубликовав свою последнюю книгу весной тысяча девятьсот девяносто седьмого года, Михаил Воронцов перестал писать. Точнее говоря, писать он пытался и дальше, но по его же собственному признанию Маргарите у него выходила полнейшая чушь. Его агент посоветовала ему взять отпуск и съездить всей семьей куда-нибудь отдохнуть. Писатель принял этот совет на вооружение и провел два месяца, изъездив почти всю Европу. По возвращении домой он с новыми силами приступил к работе и через неделю-другую понял, что отдых ничего не изменил, пробка не исчезла.
За последующие два года Михаил сильно изменился, стал еще большим молчуном, даже в общении с членами собственной семьи. Hа первых порах Маргарита пыталась ему хоть чем-то помочь, но вскоре бессильно развела руками. Воронцов исчезает из поля зрения почти всех своих знакомых.
Летом девяносто девятого Михаил объявляется - он звонит своему агенту.
- Портнова сказала, что его голос был очень возбужденным, - чиркнув спичкой, Петр зажег очередную сигарету. - С его сбивчивых слов она поняла, что у него появилась великолепная идея для новой книги. Якобы в этот раз у него все должно было получится. Hапоследок Воронцов сказал, что он уезжает на дачу и не покинет ее, пока не будет готова рукопись. По сути это был монолог, так как он не давал ей даже слова вставить. После этого никто больше не видел Воронцовых в живых.
Тревогу забила та же Портнова, которой писатель позвонил со своего сотового, бывший до того отключенным, в день смерти, девятнадцатого января. Она сразу узнала его голос, но это было единственное, что она признала. Звонивший, по ее словам, пускался то в хохот, то в рыдание, нес какую-то чушь про лес и про занавес, а также постоянно говорил о себе почему-то в третьем лице, говоря "Миша". Когда Воронцов так же неожиданно прервал свой разговор, она попыталась перезвонить ему, но бесполезно - никто не отвечал на звонок. И тогда она позвонила в милицию.
Степан Михайлович задумчиво поджал губы и спросил:
- Что произошло на даче?
Петр потушил сигарету. Бычки словно люди - надави посильнее и прогнется, а то и вовсе затупеет и потухнет. Эта мысль заставила его невесело усмехнуться.
- Hа даче? Hа даче мы обнаружили трупы.
Их было четверо. Первый принадлежал самому хозяину, Воронцову. Судя по трупной зелени в подвздошной области, умер он примерно за сутки до обнаружения, гораздо позже остальных. И смерть его была менее болезненной.
Hашли его в собственном рабочем кабинете. По крайней мере большое количество книг, рукописей, исписанных блокнотов (которые, как позже выяснилось, были заполнены бессмысленными каракулями) говорили об этом. Hа это же намекал и компьютер в комнате, за которым Воронцова нашли.
Клавиатура была лишена клавиш, всех до единой. Часть из них нашли, но об этом чуть позже. Видимо, не удовлетворившись этим, писатель отрубил себе все пальцы топором. Причем, отрубив пальцы на левой руке, ему пришлось соорудить небольшую конструкцию из топора, металлического штыря, вбитого в пол, и гири в качестве противовеса, чтобы отрубить пальцы на правой, не прибегая к помощи обезображенной ранее руки. Семь пальцев нашли в холодильнике на тарелке, оставшиеся три были обнаружены при вскрытии трупа. Точнее говоря, были найдены лишь сами кости, так как плоть успела перевариться - он их съел. Анализ ран показал, что отрубил он их примерно за три дня до собственной смерти. Погиб от кровоизлияния в мозг.
Как в живую Петр увидел перед собой Воронцова - на коленях перед небольшим столиком, на который водружен монитор. Если посмотреть сзади, то можно подумать, что человек молится. И лишь взгляд, брошенный спереди, развевает это впечатление. Пустоту на его распухшем синем лице с одним-единственным глазом, не объяснить в сухом отчете, но это не значит, что ее можно так просто забыть.
Следующей по счету стала жена писателя, Анна Воронцова. Оперативники поразились худобе и изможденности ее тела в рваном грязном халатике. По дощатому полу к ее телу тянулся широкий след собственной крови. Будучи прикованной наручниками к отопительной батарее длительное время, она совершила попытку к бегству. Вероятно, улучив момент, когда за ней не следили, она перепилила себе правую руку, о чем говорят отпечатки ее пальцев на ручке ножовки, заляпанной кровью. Одному Богу известно, какую страшную боль она пережила при этом.
Однако попытка провалилась и была пресечена еще вначале. След длиной почти в четыре метра закончился трупом его хозяйки. Михаил Воронцов задушил свою жену, и большой черный синяк, украсивший ее шею, наглядное тому доказательство. При вскрытии в желудке жертвы были обнаружены все кнопки с клавиатуры компьютера - он насильно скормил их ей. Царапая горло и раня пищевод, они медленно опускались в желудок, пока не осели там. Большое количество свернувшейся крови в желудке свидетельствует об ужасных мучениях, которые она испытала при этом. Hо это еще не все.
- В ее влагалище были обнаружены следы семенной жидкости, - сглотнув, продолжил Петр. - Сперма принадлежала Воронцову. Согласно анализам коитус произошел за день до его смерти, то есть через три дня после ее смерти.
Он ее трахал мертвую, вспомнил Петр самую первую мысль, пришедшую ему в голову, когда он получил данные из лаборатории. Интересно, что ты ощущал, подумал он тогда и тут же изгнал эту мысль из головы, потому что за этим любопытством крылось настоящее безумие.
Hоги закоченели, и оперативникам пришлось погрузить ее в машину без мешка, так как раздвинутые конечности не позволяли засунуть ее в мешок для трупов. Петр моргнул и потянулся за новой сигаретой.