Ольга стушевалась, хотя ни в коей мере не стеснялась своих убеждений, столь непопулярных в последнее время.
– Да,– коротко ответила она.
– Я с уважением отношусь к подобным вещам, хотя и далек от их понимания. Кстати, я надеюсь, Вы простите мне грубость по отношению к старухе, но, порой, это лучший способ прекратить истерику или просто привлечь к себе внимание. А Вы заметили, что она слепая?
– Слепая? Может быть. Я не обратила внимания. Да и какое это имеет значение? Она же не свидетель. Что мы будем делать дальше?
Полицейский резко остановился и развернул Ольгу лицом к себе.
– Для начала, я хотел бы, чтобы мы перешли на «ты», и, тем самым, облегчили себе общение на будущее. Результаты медицинских анализов и заключений мы получим только к утру. Поэтому я предлагаю вернуться в офис, набросать план мероприятий, а после работы можем перекусить в небольшом ресторанчике, поболтать о пустяках, отметить знакомство.
Его пальцы, державшие ладонь женщины, были теплыми и мягкими, что вызывало странное чувство у Ольги, давно отвыкшей от прикосновений подобного рода, равно как и от приглашений на ужин. Она была взволнована этим и не могла подавить дрожь в голосе.
– В другой раз,– поспешила она отказаться, презирая себя за переживаемую слабость, хотя и отдавала себе отчет, что совершенно не против провести вечер за ужином.– Я хотела переехать на новую квартиру, соответствующую новому гражданскому статусу, где-нибудь поближе, а это очень хлопотно.
– Конечно,– сдержанно согласился Серый, отнимая руки от ее ладоней.– Я могу Вас… тебя отвезти в Распределительный департамент, чтобы ты занялась переездом прямо сейчас.
– А план мероприятий?
– Подождет до завтра.
– Я все-таки хотела бы поработать с материалом видеокамер. Мне нужен допуск к центральному серверу полиции на завтра и помощь толкового программиста.
– Зачем?– настойчиво спросил эксперт, и мягкость его тона сменилась прежней требовательностью и жесткостью.
– Я уверена, что могу смоделировать с помощью остаточного изображения камер хотя бы часть картины происшествия.
– Ты упрямая,– недовольно заметил он, но улыбнулся и, снова взяв Ольгу под руку, повел к машине.– Сегодня был тяжелый день, и я не собираюсь спорить. Хорошо. Я все устрою, но в конце завтрашнего дня буду ждать результатов. На сегодня ты свободна.
Глава Вторая.
Переезд, действительно, оказался утомительным, хотя Ольге всегда казалось, что она пользуется минимальным набором вещей. К тому же, непростительная рассеянность, вызванная переживаниями дневных событий, замедляла работу, растянув ее до поздней ночи. Квартира состояла из двух просторных комнат, выглядевших полупустыми и неуютными, и небольшой кухоньки, оборудованной, правда, изящно и исчерпывающе. Усталость не позволяла по достоинству оценить комфорт нового жилища и нагоняла неприятное оцепенение. Сон долго не приходил, отгоняемый то ли непривычными звуками шумной улицы, то ли не покидавшими голову раздумьями о полученной работе, о Валерии и всех обстоятельствах странного преступления. Казалось, с момента пробуждения утром и до вечерней постели прошли недели, а не обычный день.
Подкравшийся, в конце концов, сон не принес ожидаемого отдыха, насторожив сознание фантасмагориями видений, искаженно отражавшими последние события. Она бродила по бесконечно грязному кварталу, расспрашивая свидетелей с уродливыми враждебными лицами и искала Серого, который – она отчетливо это осознавала – был где-то рядом. При этом она постоянно чувствовала на себе испытывающий взгляд слепых глаз старой Кармины, шептавшей ей что-то тихим неразборчивым голосом, смысл слов которой невозможно было разобрать. С ощущением незавершенности какого-то важного дела Ольга и проснулась в то утро под завывания назойливого таймера.
День был полон тяжелой, но захватывающей работы и затянулся допоздна, так что пришлось запрашивать допуск на внеурочную работу. Эксперт сдержал слово, и регистрационный терминал с утра направил женщину к заказанному для нее программисту, снабдив всеми интересующими материалами и пожеланиями. Программистом оказался молчаливый, но чрезвычайно предупредительный парень. Он сразу заинтересовался задачей и загорелся каким-то странным азартом, выполняя работу с несвойственной мужчинам скрупулезностью.